Я не ошибся. Спрут выбросил из воды сразу шесть щупалец и несколькими мощными рывками вытащил себя из омута. По его голове и мантии стекали потоки грязи. Выпученные глаза горели ненавистью. Я с неудовольствием отметил, что обрубки двух поврежденных мною щупалец уже заросли и начали удлиняться. Ну ладно — способности к регенерации у тебя не безграничные. Устроим соревнование: я буду рубить, а ты отращивать. И кому, как думаешь, будет проще?
Но сперва…
Я поднял арбалет, выпустил болт, зарядил оружие, поднял… Перед первым выстрелом опасался, что спрута пробьет насквозь и яд не успеет подействовать, но напрасно. Болты один за другим исчезли в огромной туше размером с тепловоз, как до них стрелы. Глаза выбить не получилось — спрут умел перемещать их по всему телу. Они то исчезали вовсе, то стекали на мантию, то появлялись внизу, у самых щупалец.
Пока я занимался артподготовкой, чудище успело преодолеть разделявшее нас расстояние. Шевелясь все медленнее. Яд действовал, — но как долго это продлится? Раньше меня такой вопрос не волновал: замедлил противника — добивай его скорей, однако со спрутом ведь «скорей» не получится… Оказавшись совсем близко, он попробовал схватить костомеха щупальцем. Я увернулся и отрубил мечом метра три опасной длинной «руки». Тем временем к схватке подключился Люцифер, взяв на себя привычную отвлекающую роль. Эх, мне бы сейчас еще гвардейского ящера с его пальцелезвиями! Мы бы устроили мерзкой шевелящейся горе мяса перед нами славную разделку заживо. Но ящер израсходован на штайнера. По необходимости, но в целом неэффективно. А попытка повторного получения фиала за те четверо суток, что мы провели в Зальме после прохождения, позорно провалилась. Ремонт доспехов, причем любых, легко брался за убийство оружейника из таверны и во второй, и в третий, и в пятый раз. Многие другие призы тоже. А фиал — нет.
Спрут тупо полз вперед истекая слизью и кровью, шумно чавкая и хлюпая, то и дело меняя цвет. Я рубил и рубил щупальца — их куски, отделившись от тела, продолжали жить и шевелиться. Только б не начали превращаться во что-то самостоятельное! Тогда нам крышка!.. Уяснив, что поймать меня трудно, спрут сменил тактику: начал присасываться щупальцами к встречным валунам, выбирая побольше. Скоро все его уцелевшие конечности превратились в огромные гибкие палицы. Потом стали камнеметами весьма высокой скорострельности.
В береговых зарослях мне удалось ослепить спрута на один глаз. В ивняке за монстром осталась дорога шириной с автомагистраль. В лесу выяснилось, что ублюдок не собирается протискиваться между деревьями, как я предполагал, хотя вполне мог бы это делать. Но он выдергивал деревья — с такой легкостью, точно запущенную грядку от лебеды пропалывал, — использовал в качестве оружия уже их, и заодно расчищал себе путь. Правда, делал это все более неуклюже. Из щупалец осталось целым только одно, остальные превратились в обрубки, малопригодные как для передвижения, так и для боя. Теперь я мог относительно безопасно кромсать тело монстра, приближаясь к нему вплотную. Однако нанести решающий удар не получалось. Во-первых, я слабо представлял, куда его наносить, а во-вторых, любые мои удары не достигали цели и не становились смертельными из-за размеров противника.
Когда мы поравнялись с храмом, увидели стоящего у притвора Журба. Бог имел вид хоккейного болельщика, только что не орал «шай-бу, шай-бу!». Сам я чувствовал себя сотрудником рыбоконсервного завода с горящим годовым планом, в двадцать три часа пятьдесят девять минут тридцать первого декабря. За спиной слышались плеск и журчание размывающей свое прежнее русло реки. Спрута удалось прикончить только у самой воды. Глядя на него, никто не догадался бы, что это спрут. Так, непонятное нечто, изувеченное мечом и топором до полной неузнаваемости.
— Слава тебе, сын мой! — провозгласил Журб, воздевая руки к небу. — Ты победил, ты победил!
Я выбрался из кабины управления и осмотрел костомеха. Едрена вошь! Его до ночи чистить придется…
«Вы обрели благодать в глазах бога Журба, — постаралась утешить меня система. — И можете рассчитывать на благосклонность родственных богов и бесплотных существ всюду во Вселенной Дагора».
Сразу следом прилетело достижение с длинным витиеватым названием, которое я тут же переименовал про себя в «Ударник спрутоперерабатывающего производства», поскольку смысл был именно таков. А нового уровня не получил, и даже не особо к нему приблизился. Система справедливо сочла, что для его взятия требуется нечто большее, чем скакать блохой вокруг малоподвижного в непривычной для него среде монстра, пусть и с развитием под сотку. Правда, навык управления костомехом вырос значительно. А Люцифер хорошо прокачал ловкость со всеми ее подхарактеристиками. Ну и улучшение отношений со связанными с водной стихией высшими силами при случае могло помочь так, как и двадцать лишних уровней не помогут. Я не забыл о своей мечте когда-нибудь дойти до Великого Океана и проплыть по нему если не до соседнего Мирового Острова, то уж точно до Царства Восхода. Это, возможно, и не сбудется никогда, но без мечты как существовать? Можно, конечно, обходиться без нее — однако не надо. Иногда только желание осуществить свою мечту и помогает выжить. Главное, вспомнить о ней в тот час, когда совсем уже собрался сдохнуть.
Глава 22
Извлечение ингредиентов из туши спрута и кусков его щупалец прошло при содействии Журба, а значит, с величайшими выгодами для нас. Настолько крупными, что я таки пожертвовал богу реки четверть добычи. И половину отдал бы, как первоначально хотел, — улучшать отношения так улучшать! — однако Журб на мое великодушие ответил своим и больше двадцати пяти процентов брать отказался. Короче, все наше дальнейшее общение свелось к обмену любезностями, расшаркиваниям и заверениям в вечной дружбе. И при прощании я чувствовал себя если не его сыном, как он меня сгоряча назвал, то по крайней мере племянником.
Отдалившись от храма на дневной переход, мы наконец вышли точно на проложенный духами лабиринта маршрут к некрополю. Мне показалось, будто деревья и кусты на нашем пути растут как-то не так — слишком редко, в отличие от того, что наблюдалось справа и слева. В одном месте, где ливнем смыло верхний слой почвы, заметил выступающие из земли массивные каменные плиты вроде тех, что служили покрытием Разбойничьего тракта.
«Западная военная дорога Гинкмарского королевства, — выскочило описание. — Будь осторожен, странник! Она давно не охраняется богами-покровителями путешествующих. Вместо следящих за порядком патрулей ты встретишь лишь злобных тварей, алчущих крови разумных, а на десятиверстовых заставах здесь дежурят демоны тьмы».
Я сверился с маршрутом — почти на всем протяжении он совпадал именно с этой дорогой. Еще одна тропа войны. Только не тайная и ныне действующая, как Южная в Оргое, а официальная, очень старая и всеми забытая.
— Если идти ею до конца, она выведет нас к заброшенной столице Гинкмара, — сказал Люцифер, уловивший мои мысли. — Военные дороги любых держав всегда ведут только в столицы.
— Почему же тогда в Оргое такие дороги сходятся к Каритеку? — удивился я.
