пламя заглушало его голос и ему приходилось кричать во всё горло, чтобы быть услышанным.
– Мы не можем! – донёсся до него отчаянный женский крик. – Он забит старой мебелью и хламом, у нас не хватит сил освободить его!
– Главная лестница разрушена, на другой полно дыма и ничего не видно! – подхватил другой голос, мужской.
«Проклятье! Что же делать?» – мучительно думал он. Время работало против людей, пламя, получив щедрую пищу из дерева и тканей ковров, занавесок набирало силу и уже почти дотягивалось к окнам второго этажа. Наконец, он решил, что нашёл выход:
– Те, кто на втором этаже, прыгайте к нам, мы поймаем! А те, кто на третьем, свяжите вместе полотенца, занавески и спускайтесь пониже, мы вас будем ловить! Дети вперёд! – добавил он.
Повернувшись к подросткам, он властно проговорил:
– Так, ребята, обступите меня плотнее, я буду ловить людей, а вы меня держите и страхуйте, чтобы я не упал. Вы тоже! – обратился он к полицейским. – Встаньте под теми окнами и ловите людей, пусть вас тоже придерживают мальчишки. Выдержите нас? – спросил Гюнтер пытливо глядя в лицо подросткам.
– Так точно, герр унтерштурмфюрер! Не сомневайтесь, мы крепкие! – вразнобой заверили его юные нацисты.
«Унтерштурмфюрер? Ах да, я же не успел сменить знаки различия..» – пронеслось в голове.
Они группами подошли как можно ближе к окнам, мужественно выдерживая жар огня, который, не унимаясь, распалялся всё сильнее.
– Прыгайте!! – во весь голос проорал Гюнтер.
Из окон второго этажа начали спускать детей. Те отчаянно кричали и плакали. К счастью, младенцев не было, самому младшему ребёнку было, примерно, лет пять или шесть. Первый ребёнок, наконец, полетел вниз, выпущенный из женских рук. Гюнтер легко поймал его и тут же передал одной из женщин, стоявшей неподалёку. Затем второй, третий… Гюнтер без проблем ловил ревущие от страха детские тела и осторожно передал ещё нескольким женщинам, подошедшим ближе.
Мельком оглянувшись, он заметил, что полицейские тоже справляются со своей работой, они спасли уже несколько человек.
«Где эти проклятые пожарные?! Они уже давно должны быть тут..» – со злостью думал он. Но их почему-то не было.
Дети закончились. Наступила пора взрослых. На взгляд Гюнтера там ещё оставалось человек десять. Но ситуация ухудшилась. Огонь, прожорливо пожирая внутренности дома и раздуваемый порывами ветра, стал ещё сильнее, и Гюнтеру, вместе со спасателями, пришлось отодвинуться от окон ещё на пару метров. Люди вставали на подоконник и сильно оттолкнувшись, прыгали к нему в объятия. Сначала прыгнула женщина с пронзительным визгом. Гюнтер подсознательно отметил её красивые ноги в чулках, которые показались во всей красе когда, во время полёта, платье задралось вверх. Поймав её, он крепко прижал женщину к себе, почувствовав, сквозь запах гари аромат духов. Осторожно поставил даму на землю. У неё на глазах были слёзы, наверно от дыма.
– Спасибо… Если бы не вы… – прошептала ему женщина.
– Это мой долг, фрау… – так же тихо ответил он ей.
– Извините, но я не замужем… – ответила спасённая, не спеша освобождаться от его рук. Перехватив его удивлённый взгляд на спасённых детей, она пояснила:
– Это не мои дети, я просто смотрела за ними… – она неотрывно смотрела ему в глаза с непонятным выражением.
– Куда только смотрят мужчины… – с удивлением произнёс он, слегка улыбнувшись и неохотно разжимая свои руки с тонкой женской талии.
– Ловите меня! – раздался из окна испуганный мужской крик.
Гюнтер обернулся и на время забыл о женщине. На подоконнике второго этажа, схватившись за раму крепко сжатыми руками, стоял тучный мужчина в домашнем халате. Его лицо было перекошено от страха, глаза бегали.
«Даа, этот толстяк запросто раздавит меня, если неудачно упадёт..» – ошарашенно поразился Гюнтер.
– Герр Бломфельд, успокойтесь! Прыгайте! – закричала рядом с ним спасённая незнакомка. – Это мой хозяин, герр Бломфельд, а я работаю у него няней его сына и, одновременно, гувернанткой… – сказала она обернувшемуся Гюнтеру.
Тот слегка расставил ноги, напрягся и бросил подросткам:
– Держите меня крепче, этот хряк отменно раздобрел.
От мальчишек, подпёрших его своими спинами и плечами, послышались смешки и фырканье. К удивлению Гюнтера, тоже самое донеслось и от женщины.
– Прыгайте, я поймаю вас! – прокричал Гюнтер. – Наверное… – добавил он про себя.
Закричав, толстяк сильно оттолкнулся и мешком полетел вниз, отчаянно махая руками.
Раскинув руки, Гюнтер поймал его и, несмотря на помощь, ему показалось, что на него действительно свалился кабан. Тяжёлое тело, набравшее скорость под силой притяжения, буквально впечаталось в него, повалив на землю и Гюнтера и подростков удерживающих его. Образовалась куча-мала из нескольких тел. Наконец, оглушенные падением Гюнтер и мальчишки поднялись на ноги и посмотрели на спасённого. Тот, приземлившись на мягкие тела спасателей, похоже, не пострадал и уже стоял, испуганно оглядываясь.
Внезапно послышался голос женщины:
– Герр Бломфельд, а где фрау Бломфельд? – растерянно спросила она. – Ваша жена же была вместе с вами, я видела?
Тот не сразу услышал вопрос. Поняв, о чём его спрашивают, он раздражённо отмахнулся рукой и отвёл взгляд:
– Не знаю, Катарина… Вроде бы Аннелиза куда-то вышла из комнаты… А потом взрыв… и я вместе с детьми хотел спастись..
– Вы… Вы бросили там свою жену, герр Бломфельд? – потрясённо смотрела на него женщина.
– Отстаньте, Катарина! Вы знаете наши отношения… мы давно уже живём каждый по-своему. Я не обязан был спасать эту развратную дуру, которой плевать на меня! – разразился толстяк гневной речью, размахивая руками. – Сама виновата, подлая тварь! Если она… – спасённый резко захлебнулся словами и с шумом свалился на мостовую, хватая ртом воздух.
Гюнтер, дрожа от злости, опустил кулак, которым он только что с наслаждением заехал в большой живот этого хряка. Не сдержавшись, он размахнулся и начал пинать Бломфельда, награждая его ударами по телу. Тот, крича и извиваясь, свернулся клубком, пытаясь закрыться от ударов. – Что вы делаете?? Я буду жаловаться вашему..!!
– Какая же ты мразь, толстая свинья! Если бы я знал, какой ты ублюдок, то с удовольствием отошёл бы сторону, чтобы ты разбился, урод! Как можно бросить свою жену в огне и самому спасаться? Ты не мужчина,
