он встанет, подойдет ко мне, возможно опрокинет на кровать и возьмет, но он продолжает сидеть и смотреть. Взглядом, который растекается по моему телу, который заставляет вздрагивать от черноты, заволокшей радужку.
— Поласкай себя, — он наконец, нарушает молчание.
Сердце летит куда-то в пятки и начинает барабанить там. Он хочет, чтобы я…
Господи.
Тело покрывается испариной, в голове творится полнейшая неразбериха. Что мне делать? Лечь и трогать себя при нем или… может, стоит подойти к нему и быть смелее?
— Ну же, Ева, ты хотела по-взрослому и в семью… игр больше не будет. Между нами нет секретов.
Я поспешно киваю и делаю пару шагов к кровати, падая на мягкий матрас. Не знаю, что и как делать, с чего начать, поэтому вопросительно смотрю на Виктора. Жду, что он подскажет. Кивком или словом, жестами хотя бы! Но Виктор лишь ждет. Молчит. И давит своей энергетикой на мои слабые нервы.
Начинаю трястись, но все же откидываюсь на спину и подгибаю ноги в коленях, широко развожу их в стороны. Как коснуться себя при нем не представляю, дрожу, часто дышу, чувствуя, как между ног становится влажно. Я возбуждена и растеряна, но все же закрываю глаза и касаюсь себя там. Аккуратно веду пальцами по влажной коже, распределяю смазку по складочкам и охаю, когда касаюсь чувствительного местечка.
— Ох, — выдаю неожиданно для самой себя.
— Ласкай себя для меня, Ева, — тихо произносит Виктор.
Я не могу видеть выражение его лица, да и чувствую, что не смогу! Не получится у меня! Я и так дрожу вся от нахлынувших эмоций. От того, что он смотрит, становится еще жарче, а возбуждение распространяется по всему телу. Я вся горю от своих касаний, а от его тяжелых вздохов распаляюсь еще сильнее.
— Кончишь для меня?
— Хочу с тобой, — признаюсь. — Самой не так.
Осознаю, что призналась в том, что касалась себя. Быстро одергиваю руку и приподнимаюсь на локтях. Виктор уже рядом. Смотрит на меня, изучает.
— Трогала себя уже? — с усмешкой спрашивает, вынуждая меня покраснеть. — И о ком думала, моя ненасытная девочка?
— О тебе, — выдаю, не задумываясь. — Не смогла удержаться… тогда…
Виктор касается меня между ног, вгоняет в меня несколько пальцем, трогает, растягивает, срывая стоны удовольствия.
— Продолжай… хочу, знать, когда ты это делала.
— После того, как мы… на кухне, — едва нахожу в себе силы ответить.
Пульсация внизу живота становится невыносимой. Я чувствую, как тело дрожит от переизбытка эмоций, как сердце бьется, словно бешеное, а разум туманится.
— Грязная моя девочка, — шепчет, добавляя большой палец на чувствительный бугорочек.
Я взрываюсь. Хочу закричать, но Виктор зажимает рукой мой рот, чтобы я не разбудила ребенка. Вместо крика издаю протяжные стоны, мычу ему в руку, потому что все тело резко расслабляется и его накрывает волной.
— А теперь моя очередь, — произносит Виктор после того, как я получаю разрядку.
Он отстраняется затем, чтобы стащить с себя штаны. Когда вслед за ними следуют и боксеры, я понимаю, что еще не видела его обнаженным и сейчас с интересом рассматриваю большой, налитый кровью член со жгутами вен по всей длине. Он чуть покачивается, освободившись от оков в виде ткани и поблескивает смазкой.
Я сглатываю.
После родов у меня еще ничего не было, да и до… не хочу вспоминать.
Виктор ложится сверху, притягивает меня к себе, резко и сильно, за бедра и одним толчком наполняет собой. Я хватаюсь руками за его спину, вгоняю ногти в кожу, не в силах побороть распирающее ощущение внутри. Первые минуты я чувствую лишь давление, граничащее с болью: у Виктора действительно крупный член.
Потом я расслабляюсь и ощущаю приятное давление, удовольствие на грани боли, когда Виктор делает сильные толчки. Мы достигаем пика одновременно. На этот раз мой крик заглушен его поцелуем.
— Кирюша спит, — напоминает он. — Тише.
Я смеюсь, чувствуя себя дурочкой, по меньшей мере. Целую Виктора в щеку, обнимаю за плечи и тяну к себе сильнее. Он очень хорошо выглядит на свой возраст, а потом я вспоминаю, что так и не спросила, сколько ему. Только лишь предположила, когда увидела в первый раз.
— Сколько тебе лет? — тихо шепчу.
— Пытаешься прикинуть, как долго я смогу тебя трахать?
Я опасаюсь, что он обиделся, но по усмешке понимаю, что нет. Он просто шутит.
— Сорок семь мне. Посидел я рано, потому что стрессов много было.
— О-у-у-у-у, — тяну, понимая, что невольно прибавила ему лет пять.
Глупо получилось.
— Вышла замуж, а возраста не знаешь. А если бы шестьдесят. Непродуманная ты, Ева.
— Я знала, что с ним у тебя все в порядке.
— Скорее, надеялась, что не в порядке.
Повисает неловкая пауза. Виктор поднимается, а я привстаю на локтях и смотрю на него, прекрасного в своей наготе.
— Мы не предохранялись. Я здоров, а детей, как ты помнишь, у меня быть не может.
Я киваю, вновь вспоминая о диагнозе. Пожалуй, я бы хотела для Кирюши сестричку или братика.
— О чем задумалась? — Виктор ложится рядом, придвигая меня к себе.
— О детях, — честно отвечаю. — Я бы хотела еще ребенка.
— Можешь родить через ЭКО. Или возьмем из детского дома.
— Ты точно… уверен?
— Уверен, давай не будем. Я знаю свой диагноз и вряд ли он изменится.
Глава 43
Ева
В эйфории и настоящем семейном счастье проходит месяц. Я почти не отхожу от Виктора, когда он дома и не занят работой. Готовлю ему завтраки по утрам, делаю массажи по вечерам и чувствую себя… спокойно. Я больше не волнуюсь, не боюсь, что не смогу забыть Руслана. Я перешагнула и пошла дальше. Горжусь собой и радуюсь, что смогла обрести счастье в, казалось бы, безвыходной ситуации.
Сегодня у нас ровно месяц с того самого момента, как мы сблизились. Я помню эту дату и приготовила по случаю стол, хочу удивить мужа кулинарными способностями, а не только омлетом по утрам. На стол давно накрыто, Виктор должен был появиться полчаса назад, но его нет, и я начинаю волноваться.
Когда слышу звук подъезжающего автомобиля, быстро иду к окну и отдергиваю шторку. Внедорожник Виктора черным пятном возвышается над дорожкой, а через минуту оттуда выходит и муж. От нетерпения я
