соскучился". Потому что я за короткую разлуку, тянущуюся целую вечность, успела истосковаться до тошноты.
— Здравствуй, Алиса, — говорит на выдохе, не разрывая зрительный контакт.
Мы смотрим друг другу в глаза пристально, в упор. С опаской. Будто у каждого из нас за пазухой спрятано по пистолету, кто первый замешкается и отвернётся — того и убьют.
— Привет, — шепчу едва слышно, и глаза слезами наполняются.
Это невыносимо.
Стоять в метре от него и не иметь возможности дотронуться даже украдкой, мельком, в тайне.
— Папа! — мучительную тишину разрывает весёлый голосок Василисы. — Я хочу в палк лазвлечений!
Требовательно смотрит на него, поставив руки в бока.
— Я отведу малышку, и мы поговорим, — выговаривает мне и, наконец, опускает взгляд.
Ритм моего пульса становится быстрее, и я ничего не слышу, кроме стука собственного сердца где-то в горле. Падаю за столик и смахиваю влагу с густых ресниц. Хочется схватится за голову и закричать о том, как мечется по телу моя несчастная душа.
До возвращения Жени я успеваю сто раз накрутить себя. Мысли спутались в тугие узлы, а нервы начали рваться от напряжения, как перетянутые гитарные струны.
— Василиса выглядит довольной, — отстранённо выговаривает муж, присаживаясь напротив меня.
И пока я изучаю его глазами — сканерами, он на меня даже не смотрит. Уложив обе руки на столик, скрестил пальцы между собой. Странный жест. Будто пытается скрыть волнение.
— Я обдумал твои слова по поводу Василисы. С тобой ей и правда лучше, чем с моей мамой, — выдаёт с сожалением, всё ещё смотря в сторону парка развлечений, где оставил дочь.
— Жень, — охрипший голос срывается, и глаза опять на мокром месте. — Ты должен поверить мне, что я не изменяла.
Молниеносный взгляд тёмно-серых глаз прошибает меня насквозь. Я сглатываю болезненный ком в горле и сильно свожу колени.
— Мне кажется, мы не это хотели обсудить, — низким голосом и с надрывом.
Я знаю, что значит этот его тембр. Хочет скрыть боль и разочарование.
— Женечка, я только тебя люблю. Мне никто больше не нужен! — выпаливаю резко.
— Сколько раз тебе понадобилось переспать с твоим бывшим, чтобы сделать этот вывод? — как болезненный укол в сердце.
Закрываю глаза и боюсь говорить дальше.
Он не поверит.
— Зря ты подняла эту тему, Алиса. Я только начал остывать.
— Я не изменяла, — повторяю как мантру.
— Хватит! — кривится в ужасающей гримасе, а у меня во рту пересыхает. — Я всё видел своими глазами. Те фотографии очень красноречиво обо всём мне рассказали.
— Это подделка. Меня подставили.
— Чего ты добиваешься? — холодный взгляд обжигает.
От напряжения у меня потеют ладони, и губы начинают дрожать. Мне нечего ответить на его вопрос.
Я могла бы сказать, что скучаю. Вывалить на него лавину всех скопившихся эмоций и чувств, устроив себе эмоциональную разрядку. Да толку от этого будет ноль! Просто ноль!
Он не верит.
Да и как можно верить после тех снимков с девушкой, которая похожа на меня как две капли воды.
— В понедельник я подаю на развод. Что-то затянул с этим, — шипит злющим голосом. — И ещё, — смягчается. — Я решил жить с мамой, а квартиру оставить тебе и Василиске.
Молчу. Смотрю в его глаза и тону. Захлёбываюсь. Медленно погружаюсь на дно.
— Спасибо, — пикаю, потому что нужно что-то ответить.
Это хорошая новость.
Я смогу избавится от Стрельцова, не придётся жить в квартире, которую он купил.
— Алис, я хочу видеть дочь каждый день. Договорись со своим любовником, что я буду приезжать. И, пожалуйста, не настраивай против меня мою дочку.
Тяжело вздыхаю.
"У меня нет любовника" — твердит внутренний голос, но вслух я говорю совсем другое.
— Конечно, Жень. Ты сможешь видеть Ваську когда захочешь.
— Хорошо, — облегчённо улыбается. — Можете завтра приезжать домой. Вещи я заберу сегодня, освобожу квартиру.
Женя очень добрый.
Даже сейчас, когда он уверен, что я последняя тварь, изменившая ему, всё равно остаётся искренним и добросердечным. Не каждый бы оставил жене квартиру после такого.
…
Стою возле подъезда, облокотившись на перила, залипаю взглядом на голубей, вольно разгуливающих прямо у моих ног. Два дня не видел Алису. Когда приходил в квартиру, которую купил для неё, то натыкался на закрытую дверь и ужасающую тишину за стеной. И это ужасно бесит.
До лютого гнева где-то между рёбрами, обжигающую воспламенённым шаром.
Удивительно, что и по старому адресу Алису я не встретил. Пару раз видел Захарова, поникшего и убитого горем.
А Зимина будто растворилась. И телефон её по прежнему недоступен.
Сегодня меня ждала та же картина — закрытая дверь и тишина за ней. Удручающая, давящая.
Куда же пропала моя куколка?
— Мам, а когда мы тепель к папе поедем? — слышу знакомый голос и оборачиваюсь.
Рыжеволосая малышка стоит рядом со своей красоткой мамой и крепко держит её за указательный палец.
Алиса застывает, впивается в меня презрительным взглядом.
— Что ты тут делаешь? — ядовито шипит, закрывая от меня своего ребёнка.
— Я тоже рад вас видеть, — мой рот кривится в довольной ухмылке. — Я приезжал позавчера, оставил под дверью букет и мягкую игрушку для Василисы.
Зимина вопросительно поднимает брови и глаза расширяет.
— Я не видела ни цветов, ни игрушек.
— Алис, я соскучился, — в этот раз я не вру.
На душе кошки скребут, когда долго не вижу её наивные зелёные глаза.
— Не могу ответить тебе взаимностью, — колко отвечает и глаза прищуривает.
А у меня кровь закипает от того, что она вновь отдалилась. Я думал, что после покупки квартиры она благодарить меня будет и в ноги мне упадёт. Но, видимо, этого не достаточно.
— Привет, Василиса! — делаю шаг и присаживаюсь на корточки, сравниваюсь в росте с малявкой.
— Здлавствуйте, — отвечает тихо и за маму прячется.
— Что тебе нужно? — Алиса смотрит на меня с высока.
— Увидеть вас хотел. Говорю же, соскучился!
— Уходи, Дима! Тебе здесь не рады.
Зимина обходит меня, уводя за собой дочь.
— Что с твоим телефоном, Алиса? Я не могу тебе дозвониться!
Зимина оборачивается, раскрывая подъездную дверь и пропуская малявку вперёд.
— Я его потеряла, — хитро улыбается и скрывается из виду.
Я снова остаюсь один.
Я не нужен ей.
Не нужен!
Запрыгиваю в тачку и срываю её с места резко, даже резина дымит. Выезжаю на проезжую часть и набираю скорость. Сердце бешено колотится между рёбрами.
Алиса однажды уже поддалась своим истинным чувствам и необузданному неконтролируемому желанию. Ответила на поцелуй, оставив на моих губах сладкий привкус и электрическое покалывание.
Обгоняю машину на повороте, загорается красный на светофоре. Давлю на педаль газа до упора в пол.
Нужно
