Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
Обед обошелся Нику в тысячу триста сорок лутов, заставив его слегка вздрогнуть от подобных трат. Несмотря на то что сейчас землянин вполне мог себе позволить потратить подобные суммы, его мозги, жестко и безжалостно отформатированные Трущобами, до сих пор ввергали его в дрожь в тот момент, когда он тратил подобные или сравнимые суммы на еду или одежду. Это было слишком много. Тем более, что он-то знал, что еду можно было добыть, скажем, в тех же крысиных тоннелях, а одежду — найти в мусорных кучах. Причем еда, добытая в крысиных тоннелях, удовлетворит потребности тела ничуть не хуже, чем эта, за которую пришлось заплатить такие дикие деньги, а одежда, добытая в мусорных кучах, обогрет и прикроет тело почти с тем же эффектом, что и купленная столь дорого…
— Ник… — едва проснувшись, девушка позвала его.
— Да, милая… — отозвался он, заглядывая в спальню, в дневном свете представлявшую из себя довольно живописное зрелище. Нечто подобное Ник наблюдал только в кино, после сцен обыска. Лицо Осетты озарилось счастливой улыбкой:
— Я испугалась, что ты мне приснился!
Ник ласково улыбнулся, хотя на душе у него скребануло. Черт, он собирался воспользоваться своим романтическим флером в глазах пустоголовой, пресыщенной и избалованной сучки из высшего общества, чтобы на очень широкий шаг приблизиться к осуществлению своей цели, но, к его сожалению, Осетта оказалась совсем не такой. Нет, она была во многом легкомысленной и, чего уж там, избалованной. Но при этом — искренней и чистой. И потому ему было жутко муторно. Чистота и искренность очень редко встречаются в этом мире, и их стоить беречь, а не рушить. Затеянная же им комбинация явно должна была по завершении нанести девушке такой психологический удар, что после него она вряд ли останется такой же чистой и искренней. А возможно, и вообще превратится в озлобленную и циничную суку… К тому же Ника мучила мысль о том, что он, возможно, в настоящий момент просто тупо пролетает мимо своего счастья. Потому что лицо Осетты буквально вспыхивало от радости всякий раз, когда она смотрела на Ника. И землянину вдруг страстно захотелось послать к черту все свои планы, цель и вообще все и без оглядки ринуться в тот океан любви, который плескался во взгляде девушки, обращенном на него. А также напрочь выкинуть из головы Лакуну с его утверждением, что лишь тот, кто сумел отыскать для себя цель, то есть то предназначение, ради которого нечто, наградившее людей жизнью и разумом и позволившее каждому конкретному человеку появиться на свет, только и может считаться человеком.
— А что, нельзя просто жить? — поинтересовался тогда Ник, или, вернее, в то время всего лишь Николай.
— Человеку — нет, — категорично заявил Лакуна, а затем протянул руку и, отвалив крупный ком земли, поднял его на уровень глаз и ткнул пальцем в белесые тела помойных червей, свешивающихся из кома. — Им — можно. У них нет разума, — Лакуна развернулся и теперь уже ткнул пальцем в пожухлые кустики, пробивающиеся из-под соседней кучи строительного мусора. — И вот им тоже можно. А человеку — нет!
— Но ведь любовь же…
Лакуна раздраженно махнул рукой, прерывая своего ученика:
— Любовь — эмоция, а ты знаешь, как я отношусь к эмоциям. К тому же если цель жизни человека непременно получить некие сильные эмоции, то есть куда более простые способы этого добиться. Например, наркотики. Или электросимуляция центров удовольствия мозга. Используя все это, человек может получить просто нескончаемые ощущения любви, счастья, удовольствия и так далее.
— Но… — Николай был слегка ошарашен приведенной аналогией. Сравнить любовь и наркотики — да что может быть кощунственнее! — Но наркотики — это суррогат и вообще смерть.
— Почему «суррогат»? Химические процессы очень сходные, да и ощущения похожи. А что касается смерти, то… все мы когда-нибудь умрем. И потом, ты что, никогда не слышал заявлений, что любовь — дороже всего на свете, в том числе и самой жизни? Или не знаешь ни одной истории, когда введенные своими взбесившимися гормонами в состояние, сродни наркотическому, ошалелые подростки, взявшись за руки, вместе сигали с крыш, мостов или террас, которыми оканчиваются уровни? Либо, обнявшись, резали себе вены или принимали яд? Тогда объясни мне разницу.
Николай смущенно промолчал. Ну да, он знал о подобных случаях, и они, если честно, также казались ему какой-то дурью. Но любовь далеко не всегда означает подобные безумства. На самом деле любовь, это… это…
— Ты просто не веришь в любовь, — упрямо заявил он Лакуне.
— Верю, — серьезно ответил тот. — Но только в ту, которая помогает идти по пути предназначения, двигаться к цели, а не препятствует этому. Тут выбор простой: либо ты управляешь своими эмоциями, и тогда они — твой ресурс, то, что делает тебя сильнее и не мешает быть человеком, либо… они управляют тобой. Тогда — ты червь. И твоя двуногость, двурукость и способность к относительно членораздельной речи ничего не меняет…
Так вот, сейчас Ник был готов послать все подобные поучения старика к черту и… нет, не шагнуть, взявшись за руки, с крыши кондоминиума, хотя сияющие глаза Осетты намекали на то, что не исключена и подобная возможность, а просто жить. И быть счастливым. Наплевав на цель и на предназначение. Что же касается всех возможных препятствий… так ведь он тоже чего-то стоит. И вполне способен побороться за свое счастье. Причем, с реальными шансами на победу. Он же в самое ближайшее время, так или иначе, перестанет быть существом с бесплатной наносетью. Так почему бы и не рискнуть?..
* * *
Следующие два дня пролетели, как во сне. Осетта не могла прожить без Ника ни одной лишней минуты и если и отрывалась от него на какое-то время, то, едва освободившись, тут же буквально кричала ему через Сеть:
— Ты где, любимый?! Я жутко соскучилась!!!
Но на третий Нику удалось-таки слегка вынырнуть из поглотившей его пелены счастья и любви и немного включить мозги. Вследствие чего сквозь застившую его взгляд мару великой страсти и любовного безумства (которая далеко не всегда переходит в любовь, а часто сгорает, оставляя после себя в лучшем случае равнодушие, в худшем же — и вообще ненависть) стали явственно проступать подводные камни. И вот о них-то романтическую лодку любви должно было совершенно точно чувствительно приложить, если не разбить напрочь. Ну, каждый же из нас знает как минимум одну историю, типа: «Они же так любили друг друга, так любили — жить друг без друга не могли! И как же так получилось, что их теперь друг от друга буквально тошнит?»…
Осетта любила его. Точно. Любила страстно, безумно. Сейчас. Но… каждое утро она выскакивала из постели и неслась к массажисту, затем — в косметологический центр, потом — в парикмахерскую. Она делала это для него. Девушка так и говорила ему. Но делала это привычно. Потратив половину дня на себя, свою внешность, общение с подругами, которым, ну конечно же, она взахлеб рассказывала о том, какой он, ее любимый, свет ее очей, ее жизнь, ее Ник… это было для Осетты так же естественно, как дышать. Ей просто в голову не приходило, что может быть как-то иначе. На второй день она затащила Ника в шикарный торговый центр класса «премиум», переполненный дорогими бутиками, где с воодушевлением принялась «упаковывать» его в самые модные тряпки, за два часа ухнув в трубу почти семьдесят тысяч лутов. А когда они вышли из этого центра, безапелляционно заявила, что в ближайшие пару дней они займутся подбором для Ника «нормального флайера». И вообще, она подумает над тем, в какой клуб ему стоит записаться…
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
