— Я бы не хотел связываться с северными, господин… Там все… Непросто. Да вы и сами предупреждали не соваться в те заказы. Так что, наверное, в этот раз я не помогу, — выдавил наконец-то бандит.
Неро только усмехнулся, сделал еще глоток, а потом, подавшись вперед, тихо стал объяснять Асану, во что он вляпался, сев за этот стол:
— Пойми правильно, Асан. Дело это рисковое, но очень важное. И проблема в том, что ты уже не можешь мне отказать.
— Вот как? — оскалился Асан. — Я сейчас встану и уйду. И всех дел.
— Я буду принимать в этом участие лично, Асан, иначе ничего не выйдет. Но если у меня не получится, — Неро прищурился, вглядываясь в лицо бандита, — то я перед смертью покаюсь во всем, в чем можно и нельзя. Мои маршруты восстановят, а всех, с кем я говорил на эту тему — найдут, поверь мне, я в этом разбираюсь, как никто другой. Так что сейчас ты глотнешь пива, покачаешь головой, спросишь за цену, я тебе отвечу, а в итоге мы ударим по рукам.
После Неро спокойно протянул через стол ладонь для рукопожатия.
Асан замер, всматриваясь в лицо Трибунального Истигатора, после медленно поднял кружку, сделал глоток и, отставив выпивку в сторону, потянулся через стол, пожать руку мага.
— И какова награда? — спросил Асан, хватаясь за ладонь истигатора.
— Больше, чем ты можешь себе вообразить, — улыбнулся Неро. — На кону абсолютно все, Асан, абсолютно все.
Бандит кивнул, будто бы понимал, о чем идет речь.
— Что потребуется? — спросил Асан.
— Мне нужен ты и еще десяток твоих лучших людей, — ответил Неро.
— Когда?
— Через неделю, — ответил маг. — Убедись, чтобы все было надежно. И никто не будет трепаться.
— Иначе и не бывает, — фыркнул Асан.
— А ты перепроверь, — с нажимом сказал Неро, — ты уже знаешь цену ошибки.
— Понял, — кивнул мужчина. — Но мне нужны будут деньги. Для парней.
— Сколько скажешь, — ответил Неро.
Брови Асана удивленно взлетели, но он быстро взял себя в руки. Неро всегда был щедрым заказчиком, но никогда не позволял назначать цену самостоятельно.
— И речь не только о серебре, — продолжил Неро. — Амулеты в том числе.
— Любые? — уточнил Асан.
— Любые, — кивнул Неро. — Кроме красно-желтых.
— Эта мерзость мне ни к чему.
— И правильно.
— Значит, неделя, — задумчиво протянул Асан. — Все будет готово в срок.
— Надеюсь на тебя, Асан, — кивнул Неро.
Бандит поднял свою кружку, осушил ее в два глотка, а после встал из-за стола и исчез в едва приметной боковой двери. Неро посидел еще минут пять, лениво тягая пенное, после чего тоже поднялся и вышел на улицу.
Первый шаг в пропасть он сделал вчера, символически выкупив Кири. Второй шаг — только что. Еще можно было бы отказаться от этой затеи, но чем дальше продвигался истигатор по пути познания своих устремлений, истинных устремлений, тем тяжелее было свернуть.
Он пытался убить Осиора, опасаясь, что Шестой Трибунальный Истигатор помешает грядущему восстанию магов, разгадает их с Малтором замысел. Но вот, истигатора нет в столице, а еретик расплывчато намекал, что Аурантис, Осиор и другие братья Трибунала канули в небытие и более им не угроза. Но сейчас, внезапно для самого себя, Неро осознал, что вперед его толкает именно мораль старого друга и наставника, та мораль, что он отрицал годами, и которая так его бесила, та мораль, в которую Осиор был десятилетия облачен, будто в волшебную броню.
Для самого себя Неро наконец-то понял, почему он так возненавидел Синего Трибунального Истигатора после его поражения в Табии и бегства из Шамограда. Не потому что Осиор бросил его и Виолу, не потому что он отказался от служения. В тот момент Неро показалось, что Осиор предал то, во что всегда верил, а уважал он его именно за веру в Устав и его нерушимость. Нет, Осиор никогда не был прав в своем следовании Закону Магов — он порабощал колдунов Круга, лишал возможностей и свобод, но отказ от служения своим идеалам был намного более серьезным преступлением, чем следование за ложными постулатами Устава. А теперь… Неро едва не повторил ошибку своего друга. Но он был лучше Осиора. Всегда и во всем. Так что в отличие от Шестого, Красный Трибунальный Истигатор вовремя заметил, что его путь ведет куда-то не туда, и сейчас маг исправлял свои ошибки.
И этой ошибкой был Малтор, вне всяких сомнений.
Глава 17. Запоздалая мудрость
Оплеуха от Витати будто бы вернула меня на землю. После того, как я наконец-то успокоился и взял себя в руки, стали налаживаться и дела. Я вернулся к службе, работе с амулетами, посетил дом Варналов, где меня приняли с особой теплотой.
Тему произошедшего у Хаштов мы старались не поднимать, но барон прямо заявил, что признателен за то, что я спас его старшего сына от увечности, а из глаз Марвина Варнала пропал этот подозрительный холод, который я нет-нет, да и замечал в моменты, когда баронет смотрел на меня. Торис же, как и ожидалось, просто был бесконечно рад, что все обошлось.
Уже позже перед самыми смотрами в гвардию, сидя в кабаке и обедая, друг мне сказал:
— Знаешь, Рей, — начал баронет, цепляя с общей тарелки кусочек сала, — Умберт был куском дерьма.
— Знаю, — кивнул я. — Но все же, не стоило.
— С чего это?
— Витати мне доходчиво это объяснила, — уклончиво ответил я.
Как винефик и обещала, за прошедшую неделю она выбила из меня всю дурь, которой я успел нахвататься. Как говорила сама дочь Келанда, боль очищает разум. Утверждение это было сомнительным, так как боль — это всегда боль, но вот поразмыслить над своим поведением мне пришлось, потому что у Витати была удивительная способность чувствовать сомнения. И пока я сомневался в правильности ее слов — я получал удары палкой.
Тренировки с винефиком подействовали на меня отрезвляюще. Ушла эйфория от близости с принцессой, ушли сомнения на счет учителя. Нет, где-то глубоко
