полагаться на случай и удачу.
— Полный вперёд! — отдаю я команду — лево руля! Башням главного калибра огонь по готовности, цели: кормовая башня — левый флагман, носовая башня — правый флагман, средней башне стрелять на своё усмотрение!
Два броненосца дымя трубами рванули вперёд, закладывая циркуляцию прямо перед носом противника. Моя задача сейчас, вывести нас из «клещей» и заняться какой-то одной из линий, прикрываясь ей от другой!
Мы справились отлично, крейсер шёл за «Штормом» как привязанный. Обойдя голову колоны, мы вскоре стали параллельно левой линии врага, благополучно избежав охвата с двух сторон. В это же время мои артиллеристы успели спровадить на дно один из флагманов и повредить два других линкора, возможно даже фатально, хотя подвергшиеся атаке корабли ещё держались на плаву. Сейчас нам предстоял классический линейный бой.
По сути любой пароход в состоянии потопить своего более тяжеловооруженного и защищённого противника. Независящий от ветра паровой корабль, даже более низкого класса, может с лёгкостью держаться с носа или кормы парусного оппонента, обратив всю мощь своей бортовой батареи против его немногочисленных погонных или ретирадных орудий. Пароходы также значительно лучше маневрируют в условиях ограниченной акватории и могут, почти не теряя скорости, идти против ветра, что для парусника было невозможно. И будь у нас противников всего штук десять, я бы в линию никогда не встал бы. Однако сейчас другого выхода нет, ибо угроза таранного удара, либо же абордажа в бою против многочисленных противников повышается в разы. Ну что же, линия, значить линия!
Встать так, чтобы неприятельский строй оказался у нас на траверзе было не трудно. Через несколько минут мы были в трёхстах ярдах от вражеской линии и уверенно держали эту дистанцию. На броненосцы тут же обрушился град ядер. «Шторм» принимал на себя удар за ударом, однако хорошо держал вражеские залпы, непрерывно отвечая огнём. С такого расстояния даже деревянному линейному кораблю можно было держать удар, чего уж говорить о броненосце. На дистанциях до тридцати ярдов даже ядро небольшого калибра пробивало тридцать два дюйма дуба, то есть, почти метр — на таком расстоянии (по сути, стрельба в упор) и самый толстый борт не был в состоянии устоять под огнём противника. На ста ярдах орудие среднего калибра пробивало толщу дуба в полтора метра и разбивало стоявшие за ней лафеты орудий. Но уже на двухстах пятидесяти метрах даже тяжёлое ядро пробивало лишь четыре дюйма дубовой обшивки, застревая в её толще, а от брони только отскакивало или раскалывалось от удара. Подходить в упор к линкорам противника я не собирался.
Тяжёлые бомбические орудия главного калибра броненосцев, стрелявшие начинёнными порохом артиллерийскими бомбами, даже с дистанции в шесть кабельтовых (более одного километра) легко разрушали ударной волной взрыва снарядов любой деревянный борт, нанося корпусу корабля противника очень тяжелые повреждения и вызывая пожары, а с двухсот пятидесяти метров шансов выжить у деревянного линкора, подвергнувшегося обстрелу, практически не было. Если ранее артиллерия главным образом поражала экипаж корабля и рангоут, не представляя для крупного деревянного корпуса существенной угрозы, то бомбические орудия позволяли поражать корпуса деревянных кораблей с высокой эффективностью, пуская линейный корабль на дно одним или двумя удачными попаданиями. Барбетные орудия правого борта тоже вносили свой вклад в общее дело.
Крейсер шёл позади своего флагмана, практически не подвергаясь обстрелу и стрелял в тех противников, которых мы пропускали из-за перезарядки орудий, но и он не мог охватить всех желающих попасть под раздачу. Невредимым мимо нас проходил каждый четвёртый или пятый линкор.
Линия закончилась и у нас больше нет мачт. Сбит флаг, а все дымовые трубы — одно сплошное решето, у нас теперь нет ни одной шлюпки или вельбота, на их месте груды обломков. Тяга упала до минимума, дым из котлов и пороховые газы заволокли корабль плотным облаком, тяжело дышать даже в рубке. Наверняка со стороны кажется, что броненосец охвачен огнём. Аварийные партии уже на палубе, главное починить трубы, заделав пробоины в тонком металле заплатками, нужно расчистить палубу и сектор обстрела для башен от обломков мачт и шлюпок, нужно сменить убитых и получивших ранение артиллеристов в барбетах. Многие ядра попадали в рубку и башни у них за спиной, и расколовшись на части ранили и убивали парней осколками, ведь барбеты не имеют бронированной крыши. У врачей броненосца сегодня будет много работы, раненых хватает.
За нашей кормой хаос. Строй левой линии противника распался, выжившие и не получившие повреждения корабли сейчас стараются обойти своих погибающих собратьев и не протаранить их. Море полно обломков и тонущих людей. Экипажи тех кораблей, которые получили повреждения, но остались на плаву, сейчас бьются за жизнь своих линкоров. За нами ад, а впереди вражеские фрегаты, флейты и галеоны, которые тоже уже стоят в линии. И этой линии не видно конца.
Нужно решать, что же нам делать дальше. Вернутся и догнать правую вражескую линию линкоров, или же идти вперёд, вступив в бой с арьергардом противника? Или разделится? Нет, терять нам друг друга нельзя! Только вместе нужно продолжать бой.
— Что там правая линия? — я требовательно смотрю на сигнальщика, из-за дыма я нихрена не вижу.
— С крейсера докладывают, что правая линия противника закладывает циркуляцию — сигнальщик с трудом может разглядеть своего коллегу, который стоит на палубе и дублирует сигналы такого же связиста на корме корабля, а уже тот принимает сигналы с крейсера — они разворачиваются!
— Принято! — ну что же, всё ясно. Гонятся за линкорами нам не придётся, они всё ещё хотят воевать, а значить есть время разобраться с более легкими боевыми кораблями и транспортами.
— Строй рассыпался, они разворачиваются в сторону открытого моря и уходят южнее! — мои мысли прервал связист, который продолжает принимать сообщение с крейсера — на горизонте, в океане дымы!
— Дымы⁈ — переспрашиваю я, хотя и так уже всё понятно. Один или два моих крейсера, которых вместе со мной настиг ураган — выжили, и сейчас подходят к Мадагаскару! Враг бежит, увидев, что к нам идёт подмога!
— Дымы и паруса господин Командующий! — на покрытом сажей лице сигнальщика улыбка — это наши!
— Принято! — как дурак повторяю я, настроение мгновенно взлетает вверх. Выжили! Но пока расслаблять булки рано, хоть линкоры противника и бегут с места боя, ничто и никто не помешает им собраться в безопастном месте и повторить попытку прорыва в Бенгальский залив. Никто кроме нас… —
— Полный вперёд! Атакуем
