в бедро Карины и она завыла от боли так надрывно, что у меня едва сердце не остановилось из-за страха. Я не поднялась на ноги — но поползла прямиком к стонущей сестре.
Резкий выброс адреналина в кровь придал сил, я в мгновение ока оказалась с сестрой и, увидев хлещущую кровь из бедра, впала в еще большую панику.
— Ты же задел ей артерию, — простонала, не оборачиваясь к Астахову.
Но на мне ни пояса — ничего, чем бы можно было перетянуть рану. С силой схватилась обеими руками и сжала так отчаянно сильно, что потемнело перед глазами. Не видела и не слышала больше ничего. Только собственные всхлипы и жалобное скуление сестры.
Кто-то потянул меня, но я вцепилась в Карину мертвой хваткой, потому что от этого зависела ее жизнь!
— Дан! — заорали у меня над ухом и я оживилась.
Не голос Астахова, поэтому обернулась, но слезы затуманили взор. Ничего не видела перед собой…
— Кто? — только и смогла выпалить перед тем, как меня окутало теплотой со всех сторон.
Ладони сами разжались, и я отпустила сестру. Потянулась за спасительным ароматом и теплом, что наполнял каждую клеточку. Оживлял ее и насыщал ценным кислородом. Но даже на грани обморока я все еще помнила о сестре:
— Карина…
— Т-ш-ш, Рус ее отвезет в травму.
Больше мне ничего не нужно было — тело расслабилось, как и помутилось сознание…
Словно сквозь вату в ушах слышала практически одно и то же: «Девочка моя, люблю тебя, не отпущу. Моя Пушинка… Прости меня… Сейчас будет тепло…»
Тепло… тепло и хорошо было уже, но язык будто онемел, я не в состоянии была ничего сказать. Как и раскрыть глаза, чтобы увидеть, что происходит. Нас спасли? Хорошо бы, если так.
Новое пробуждение было не таким мутным и болезненным, как предыдущее. Но появились другие, совсем неприятные признаки: ломота в теле и дикая головная боль. Кажется, я заболела.
Зашлась резким кашлем и рядом сразу очутился любимый. Ведь его запах окутал меня в спасительный кокон. Дан обнял так крепко, что, клянусь, услышала стон ребер.
— Ты очнулась, наконец-то!
— Наконец-то? — тяжело прохрипела из-за боли в горле.
Чувство, будто его наждачкой потерли, пока я спала.
— Почти сутки спала. У тебя поднялась температура до сорока. Гребанная ангина!
— Оуф… — так вот, почему ломит все тело.
Я уже и забыла, когда в последний раз болела… Ведь восполнила дефициты и подняла иммунитет. Но видимо, стресс и холод больно ударили по организму, да и не удивительно.
— Погоди, а Карина? Что с ней? — я вцепилась в руку Дани, а он кивнул с улыбкой:
— Все в порядке. Воюет с Русом. Ты разве не слышишь?
— А?
Уставилась на него, как на дурачка. У нее кровь фонтаном хлыстала из бедра, какая война? Ей же…
Мысли оборвал грозный вскрик снизу, и я напряглась. Не нужно было прислушиваться, сестра орала так, будто стояла прямо за дверью:
— Если ты еще хоть раз попытаешься в меня запихнуть эту дрянь, то я заставлю тебя самого ее сожр…
Все умолкло как-то слишком резко, и тишина показалась зловещей. Я с непониманием посмотрела на Даню, а он выдал с ухмылкой:
— Видимо, Рус нашел, как запихнуть ей в рот лекарство.
Что-то дьявольское загорелось в его зрачке и мне это совсем не понравилось. Ну а последующий звук резкой пощечины все расставил по местам. Как и возмущение сестры:
— Я даже не знаю, что противнее: лекарство или твой поцелуй.
— А почему Карина здесь? — уточнила, хотя догадывалась.
— Потому что она не хотела оставлять тебя одну.
— Так понимаю, почему в нашем доме Руслан, спрашивать бесполезно?
Дан пожал плечами:
— Я же не мог присматривать и за ней, и за тобой одновременно. Мне нужна была помощь.
— А Настя? — черт, я уже и была про его сестру…
— Родители забрали ее к себе, так что там есть, кому о ней заботиться.
И как бы ни было больно, но пришлось уточнить еще кое-что:
— Что с Астаховым?
Дан поджал губы так, что они аж побелели. Было понятно, что любимый злится, но все же он выплюнул с отвращением в голосе:
— Передали его полиции, а дальше разберется наш адвокат. Похищение — это не шутка. Тем более, он ранил Карину. Штрафом точно не отделается.
Меня все же кое-что смущало. То самое громкое заявление Максима: «Я отомстил за тебя».
Но озвучивать свое предположение, не подкрепленное фактами — глупо. Имела ли его месть что-то общее с аварией Дани на той самой выигранной машине? Это же так символично!
— Пушинка… — Дан присел на кровать и тяжело вздохнул. — Нам надо кое-что выяснить.
— Ты меня пугаешь, — Даниил казался мертвецки бледным.
Я запрещала себе делать заранее хоть какие-то выводы, но мысли сами лезли в голову. Снова спор? Мы расстаемся? А ведь я знала, что долго отношения не продляться. Прежде, чем я еще сильнее стала загоняться, Дан трагично заговорил:
— Я все знаю.
— Хм… — не то, что я ожидала услышать.
— Что пять лет назад ты собиралась… ну… это… — у него не хватило духу договорить.
Понятно, Карина постаралась! А у меня не было желания мусолить ту тему. Она — мой личный позор.
— Тьфу ты, я уж было подумала… — сорвалась на смешок, но Даня не разделил моего веселья:
— Что подумала? Что снова поспорил на тебя? Что использую ради чего-то? Ты поэтому позвонила сестре, а не мне в первую очередь? Все еще не доверяешь?
Вздохнула, но не стала врать:
— Я, действительно, сомневалась в наших отношениях. Но, позвонила я Карине только потому, что мы созванивались ранее. У меня не было возможности на маневры, тыкнула в первый номер, куда дотянулась. Не нужно принимать на свой счет.
Слишком долгая фраза для больного горла… поэтому стала давиться приступом кашля, а Даня заботливо подал мне стакан теплой воды.
— В общем, я понимаю, что виноват, но сколько бы я ни думал об этом, не смогу благородно тебя отпустить. Пушинка, ты — моя, запомни эти слова. Вызубри на память и выжги у себя на душе, — бросил невзначай, с дерзкой улыбкой на губах.
Но глаза все еще оставались тоскливыми, а в глубине плескался страх. Страх потерять меня. Потянулась пальчиками к его щетинистой щеке и приласкала кожу. Улыбнулась упрямцу, тогда он снова продолжил:
— Не знаю, как вымолить прощение и простишь ли ты меня. Но все же буду стараться доказать свою искренность и преданность тебе. И если тебе станет от этого легче, можешь хоть каждый день меня пристегивать голым где
