его закупил тогда. А еще повод для радости. Акции «Оксидентал Петролеум» и «Кертис-Райт» тоже рухнули. А я только позавчера от них избавился! Как чувствовал!
Я усмехнулся.
— Рекомендую вообще скинуть пока что акции нефтяных компаний. У меня тоже есть предчувствие, что они скоро рухнут.
Фостер сразу перестал улыбаться.
— А у тебя что, есть точная информация?
Я кивнул.
— Точнее некуда. Октябрь 1973 года. Еще есть время, чтобы привести дела в порядок.
Фостер пристально смотрел на меня. Как на сумасшедшего.
— До этого еще полтора года. Ты с чего взял, что тогда что-то произойдет?
Я улыбнулся через силу. Вот дьявольщина, вылетело изо рта, теперь уже не вернешь обратно.
— Ну, это я так, примерно сказал. Хотя анализ рынка показывает, что все к этому идет. Ты поговори с кем-то из своих специалистов. Сейчас все стали слишком зависимы от нефти. А вот представь ситуацию, что между Израилем и арабскими странами произойдет конфликт. А потом по его итогам участники ОАПЕК объявят нефтяное эмбарго США и Европе, которые поддерживают Израиль. Как ты думаешь, к чему это приведет?
Фостер ошеломленно смотрел на меня.
— Это приведет к невиданному росту цен на топливо. Я даже боюсь представить, какому. Мы же полностью зависим от их поставок. Я читал статью в «Нью-Йорк Таймс». Но это же наоборот, повысит акции нефтяных компаний. Или я не прав?
Я покачал головой. Ладно уж, проведу небольшой урок экономической грамотности. Мне это нетрудно. Тем более, я помню все, что тогда происходило.
— Конечно, неправ. Повышение цен приведет к дефициту топлива и обвалу экономики. Арабские страны будут диктовать свои условия. Политический и экономический кризисы гарантированы. Правительство как следует возьмется за нефтяных монополистов и продавцов бензина. Введут ограничения по их деятельности. Вот тогда-то акции и обвалятся.
Фостер почесал лысую голову.
— Звучит, как апокалипсис. Неужели такое возможно? Извини, дружище, но я не верю. Кажется, ты вчера начитался фантастических книжек. Такое вряд ли случится. В конце концов, это я играю на бирже, а не ты.
Я пожал плечами.
— Я только предположил. Решать тебе, конечно. Послушай, ты не знаешь, где Уоркмен? Он мне должен был помочь с восьмицилиндровым движком вон того «Шевроле Каприз», там объем шесть и пять литров, я один не справлюсь.
Фостер отправился в подсобку.
— Он звонил мне полчаса назад, когда я выходил из дома. Сказал, что не может сегодня выйти, ему надо съездить к тете в Лос-Анджелес.
Я пошел следом за напарником. Марвин жевал пончик, пил кофе и удивленно смотрел на нас.
— Он себя хорошо чувствует? Говорил спокойно? Не напряженно?
Фостер покачал головой.
— Нет, вроде как обычно. А что? Есть другие варианты?
Я прошел мимо него и тоже отправился переодеваться. Надо выяснить, кого же там поймали люди Альянса.
Глава 19
Важный человек
Ну что поделать, надо, значит надо. Крис Элдон по кличке Гоблин не очень любил мучить людей. Предпочитал убивать быстро и безболезненно.
Может, поэтому не смог пробиться на верхушку иерархии Альянса? Насколько он знал лидеров, все они наслаждаются страданиями жертв. Смакуют их.
Вот сейчас они бы точно радовались. Гоблин посмотрел на связанного парня, стоящего перед ним на коленях. Хотя, если бы не веревки, он бы уже свалился на бетонный пол.
Двое подручных Гоблина, Сэдди Гудзон и Пес Ральф, избили парня до полусмерти. Сейчас он потерял сознание. Лицо опухло от побоев, под глазами синяки, из носа и рта потекла кровь.
— Ну что, разбудить его? — гулко спросил Сэдди Гудзон, мускулистый здоровяк в семь футов ростом, два раза в год выступающий на конкурсах бодибилдеров «Мистер Америка». В то же время он панически боялся мышей и тараканов. Перед тем как привести жертву сюда, в подвал, Гудзон три раза проверил помещение, разгоняя отсюда всех грызунов и насекомых. — Я могу облить его водой.
Гоблин поудобнее уселся на скрипучем кресле с деревянными ножками и мягкой обивкой из красного велюра. Он поставил кресло подальше от избитого парня, чтобы капли крови не испачкали его новый кремовый костюм из полиэстера с широкими лацканами и серым галстуком в полоску.
До этого Гоблин уже обнаружил на туфлях полоски грязи и кирпичной крошки, поэтому у него сразу ухудшилось настроение. Туфли новые, итальянские, белого цвета, из матового нубука, с пряжкой, сто пятьдесят долларов пара.
Конечно, было идиотизмом надевать их сюда, на операцию, но Гоблин не мог ничего поделать с собой. Красивые туфли и одежда его слабость.
Сейчас он пощупал, на месте ли его любимая тридцатидюймовая черная трость с тисненым серебряным набалдашником. Когда он наблюдал за избиением парня, положил ее рядом с креслом.
Эту трость ему подарила любимая женщина, которую Гоблин впоследствии пристрелил. Старая история, вечно щемящая душу.
И еще ценное воспоминание. Впоследствии оно помогло Гоблину на пути к вершине власти в банде. Он хорошо усвоил урок. Самые опасные удары наносят те, кого ты любишь.
С тех пор Элдон никого не любил.
— Нет, пусть отдыхает, — он поднял трость и описал кончиком в воздухе «восьмерку». — Ему надо набраться сил. Перед очередным раундом.
Даже сейчас Элдон продолжал говорить на языке бокса. Бокс был второй страстью Гоблина. Вернее, нет, третьей. Вторая страсть — это женщины.
Если бы не женщины, возможно, он смог бы достичь вершин в боксе. Стал бы чемпионом страны, потом бы стал профи. Загребал бы большие деньги. Но из-за Дианы он ступил на кривую дорожку, приведшую к тому, что он стал одним из главных командиров в Альянсе угнетенных. Судьба, это проклятая судьба.
— Тогда позвольте шеф, я посмотрю бейсбол, — прогудел Сэдди Гудзон. — Там скоро отборочные игры закончатся. Я поставил на «Грифонов Лос-Анджелеса», в этом году они должны пробиться в Мировую серию, я уверен.
Гоблин усмехнулся. Помимо увлечений бодибилдингом, Гудзон страстно любил бейсбол. В детстве хотел стать игроком, но не прошел из-за габаритов. Он ставил сумасшедшие деньги на выигрыш любимых команд, но они почти всегда проигрывали.
— Ладно, иди. А ты, Ральф, останься. Ты понадобишься, когда этот ублюдок очнется.
Пес Ральф недовольно покосился на Гудзона, но промолчал. Поджарый и щуплый, ненамного выше своего маленького босса, во время драк и избиений он использовал кожаные перчатки с железными заклепками на костяшках. Хороший удар такой перчаткой способен раздробить челюсть.
Вместо просмотра игр по ящику он предпочитал спать и жрать пиццу. В свободное от работы
