id="id16">
Глава 16
Мэл встала рано в субботу, так как не могла долго уснуть накануне вечером. С другой стороны, она не спала спокойно с тех пор, как они с Адамом уехали из Чикаго.
Уолдо свернулся калачиком у неё на коленях, пока Мэл потягивала чай. Её старые, знакомые розовые жакет с кардиганом и простые черные штаны приносили ей комфорт и согревали на холодной кухне. Через окно над раковиной она могла видеть прекрасный восход солнца, весь ярко-фиолетовый и золотой, но мало радовалась рассвету своего двадцать пятого дня рождения. По крайней мере, её расписание было забито подготовкой к сегодняшней вечеринке, так что она могла быть занята, а не сидеть без дела и мучиться из-за того, что произошло с Адамом. Во всяком случае, больше, чем она уже испытала.
Раздался стук в её парадную дверь, и сердце Мэл подпрыгнуло к горлу, прежде чем она быстро подавила свои желания. Это был не Адам. Не может быть. У него не было причин приходить сюда сейчас, не после того, как он закончил тот разговор по телефону.
Чёрт возьми, он даже не писал ей целую неделю.
«Я не для тебя. И никогда не был».
Знание того, что он чувствовал, не облегчило её горя.
Стук продолжался, теперь уже более настойчиво, и Мэл вздохнула, отставив свой чай и Уолдо в сторону, чтобы пройти в фойе. Кто бы это ни был, они не собирались уходить в ближайшее время.
— Я иду. Боже. Придержи лошадей.
По правде говоря, ей не хотелось никого видеть. Она прошла мимо зеркала и мельком взглянула на себя. Волосы — прямые и снова стянутые её надежной клетчатой повязкой, тёмные круги под глазами, серый оттенок лица. Ага. Идеальный образ для приветствия незваного гостя. Она распахнула дверь и уставилась на улыбающееся лицо с другой стороны.
— Доброе утро, подружка. — Лилли втолкнулась внутрь с пакетом пирожных в одной руке и подставкой с двумя чашками кофе «Венти» в другой. — Твой экстренный раствор кофеина и сахара прибыл.
Мэл прошаркала по коридору вслед за подругой, ворча из-за того, что, скорее всего, это будет худший день в её жизни. Ей придётся часами изображать веселую и счастливую, пока она будет умирать внутри. Проведёт этот день, зная, что Адам не хочет её, никогда по-настоящему не хотел её, даже когда он прикасался к ней, целовал её и шептал ей на ухо какие-то сладкие глупости. Проведёт день, зная, что она действительно станет сумасшедшей кошатницей, которую всегда представляла себе.
В мире не хватило бы кофе для такой пытки.
— Садись, пока не упала. — Лилли указала на одну из табуреток на острове. Она поставила дымящуюся чашку и глазированный пончик на салфетку перед Мэл, затем снова полезла в сумку и вытащила медвежью лапу, положив её рядом с пончиком. — Это похоже на чрезвычайную ситуацию, с которой справится две гранаты сладкого.
— Я не могу. — Мэл уронила голову на руки, прикрывая лицо. Уолдо замяукал, тоже требуя завтрак. Не теряя ни секунды, Лилли приготовила его, схватив банку с едой из холодильника и его миску с едой из кладовой, пока Мэл смотрела на неё сквозь пальцы.
— Моя жизнь кончена.
— Не говори глупостей. — Лилли остановилась и оглядела Мэл с ног до головы. — Хорошо, может быть, ты сделала шаг назад в своём выборе стиля, но серьезно. Где катастрофа?
— Я влюбилась в Адама Фостера, вот это катастрофа.
— Точно. — Лилли поставила тарелку перед Уолдо на пол, а затем села на табурет рядом с тарелкой Мэл с огромным кофе в руке. — Ну, я же предупреждала тебя, что он опасен.
— Пожалуйста, не говори слов «я тебе говорила», — сказала Мэл, зная, что это звучит жалко. — Хотя ты это уже сделала. Я думала, что если бы я изменилась, то могла бы быть уверенной и идеальной, как одна из тех девушек Кардашьян, которые всегда выглядят идеально, одеваются идеально и ведут идеальную жизнь, но всё, что я сделала, это выставила себя дурой. Теперь Адама нет, а я всё та же скучная дура, какой была всегда.
— Ой, милая. — Лилли потерла ей спину. — Ты можешь быть дурой, но ты никогда не был скучной.
— Мда, спасибо, — Она всхлипнула и провела тыльной стороной ладони по влажным щекам, уставившись на груду углеводов на столе перед ней. — Я была влюблена в Адама ещё со школы.
— Я знаю. Я имела в виду это как комплимент. Я тоже дура. Мы все идиотки, по-своему. — Лилли усмехнулась. — И вся эта любовная история с Адамом? Я знала это. Все в Пойнт-Биконе знали это. Ты следовала за ним повсюду, как верный щенок, с большими глазами с сердечками и всем остальным.
Мэл откусила огромный кусок пончика, не обращая внимания на крошки, осыпающиеся на её грудь.
— Расскажи мне, что произошло с самого начала, — сказала Лилли, опираясь локтем на остров. — Может, тебе станет лучше, если ты вывалишь всё это.
Со вздохом Мэл рассказала всю грязную историю, её сердце сжималось каждый раз, когда она думала об Адаме — тот первый сладкий день в торговом центре, когда он помог ей выбрать новую одежду; ночь в Инди в «Подвыпившей детке»; когда они впервые занялись любовью; последние выходные в Чикаго. То, как он держал её так крепко, словно никогда не хотел отпускать. То, как он дышал, пробовал, целовал, улыбался.
— Я такая идиотка. — Мэл застонала, болтая с набитым ртом ещё одним пончиком.
— Сладкая, любовь — это быть идиотом. — Лилли протянула ей ещё одну салфетку, затем откусила от медвежьего когтя. — Ну, я полагаю, это была бы не самая странная пара. Я имею в виду, я не была сторонником этого, и мне до сих пор неприятно думать, что тебе причиняют боль, но очевидно, что ты несчастна. Я хочу, чтобы ты была счастлива, милая. Видит господь, я натворила достаточно в своей личной жизни. Противоположности притягиваются, вот что. Кроме того, вы двое не были вместе, ваша история не началась до всего этого.
— Как раз это проблема. Наша история. Адам убеждён, что он недостаточно хорош для меня, что я заслуживаю быть с кем-то намного лучше. Я не хочу никого лучше. Я просто хотела его.
В висках Мэл стучало, а руки тряслись от прилива сахара в организме. По крайней мере, Уолдо снова был счастлив после еды, его пухлое, пушистое тело сжалось на кровати в углу.
— О, это всё равно неважно. Он остановил всё и дал понять, что мы закончили. Он не хочет меня такой.
