и надёжным. Любопытный, но разумно. И, что важно, подвержен влиянию авторитетов. Для молодого дракона это очень важно, чтобы не попасть в беду. Хорошо, что таким авторитетом стал я. Роркарт так сказал. Пожалуй, этот факт сыграл на руку, когда Медного впервые накрыло. Он ведь звал меня, именно меня.
Вспомнился случай с дельфинами. Да, Медный не догадался, что они близки к разумности, но интересно, почему нет? Какие у него критерии? Хотя, до знакомства с Лирой я и людей-то не причислял к разумным существам. Да и после… В том плане, что поведение людей Холодного я назвал бы стадным, а не разумным. Только Лира и жители Кеацфина — другие.
— Когда у него впервые появились признаки проблемы? — спросил Роркарт.
— Это из-за разрыва оболочки мира, — ответил я ему. — Дыра появилась ещё до его рождения, получается, но он заметил её, только когда я вернулся с Лирой обратно, пройдя сначала в ту сторону.
Да, ведь по факту наметился разрыв после прихода в мир Лиры. Когда её утянуло через несколько дней, дыру расширило уже основательно.
— Заметил-то раньше, — поправил меня Морок, — просто задумался потом. Помнишь, он же просил её заделать.
Я вздохнул:
— Его убили межмировые твари, когда Медный защищал свой мир.
— Похоже на поведение бога, — хитренько заметил Роркарт. Всегда ищет подтверждение своим теориям.
Но сейчас у меня другая цель. Я пришёл ради друга, а не разгадок тайн мироздания. Удивительная вещь — чем ближе я к ним, чем больше узнаю от того же демиурга или Лиры, тем меньше мне интересно. Точнее, тем меньше волнует, беспокоит. Наверное, потому что наличие информации успокаивает. Неизвестность пугает.
— Любой разумный мужчина станет защищать родной мир от напасти, — заявил я, не желая подыгрывать Роркарту.
— Твоя правда. Те же кристальные волки — яркий пример. Но не думаю, что Медный был одним из них.
— Дело не в том, кем он был, важно, кем может стать. Мы должны помочь ему. Приступы не проходят.
Дракон задумался, сощурившись, а я всмотрелся в него. У нас нет таких эмоций, как у людей. Всё дело в мышцах лица — у нас они другие. Да и возраст по морде не прочтёшь… Я одно время думал, что у чешуек есть кольца, как на срубе деревьев. Но мы не растём, а чешуйки выпадают редко. Нет такого естественного процесса смены чешуи. Так что на вид сложно сказать, какого возраста тот или иной дракон. Это угадывается лишь по поведению.
— Есть у меня идея, — выдал вдруг Роркарт обнадёживающее. Мы с Мороком закидали его эмоциями нетерпения. — По пути на южный континент я всегда останавливаюсь на каменных островах. Вообще это один большой континент, расположенный в пещерах под землёй. Но они находятся ниже уровня воды, а над её поверхностью торчат только жерла вулканов, чьи ходы и заняли первоначально драконы, а потом стали достраивать.
— К чему ты про них упомянул? — спросил Морок.
— Жизнь под землёй влияет на сознание. Это замкнутое давящее пространство. Животных там мало, потому драконы развлекаются всем подряд. У них как раз такая ситуация, что обычно нет времени на долгое принятие. Либо смиришься сейчас, либо тебя съедят твои проблемы.
— Ты много знаешь об их привычках, — подивился я и хмыкнул.
— Да, — не стал отрицать Роркарт, — я изучал их долго и внимательно. Они показались мне странными, самыми странными. Но после я встречал много более странных драконов. Подземные только на первый взгляд необычные, а по сути те же драконы, разве что приспособившиеся к каменным реалиям.
— И как они решают свои психологические проблемы? — я нахмурился. Информации мало.
— По-разному, — уклонился Роркарт. — Есть среди них специалисты-травники, например, которые знают много больше, чем мы про свои многочисленные растения. Один кустик по разному выращенный, может оказаться полезен в разных областях. Я думаю, что нужно отвести к ним Медного и попросить помочь.
Задумался. О приёмах подземных драконов я тоже слышал. И не раз. Сам испробовал один. Провёл несколько дней в темноте, по сути, ориентируясь только на слух и нюх. Первое время сложно было не применять огонь, но привык быстро. Я даже научился чему-то вроде эхолокации! Мог определять по звуку своего рыка, как близко стены, не тупик ли, не нужно было даже подходить и касаться камня. Очень удобный навык. Когда я после этого вернулся наверх, мир открылся для меня снова. С другого ракурса. Засиял свежими красками. Полезный опыт.
Но Медному этого будет мало. Да и не поможет. А то и наоборот.
— Ему ведь не нужно ничего видеть реально глазами, чтобы ловить глюки, — рассудил вслух. — В темноте подземелья галлюцинации усилятся. Не могу представить, как проведу его по тоннелям хотя бы до ближайшего тракта.
— Ты должен идти один, — решил Морок. — Ты сможешь рассказать драконам о проблеме. Сможешь её описать. Вы с Медным много общались. Уверен, они найдут средство по твоим мысле-образам.
— Есть способ стереть память, — сказал Роркарт. — Причём, точечно. Я слышал о таком и знавал дракона, который так сделал. Медному подойдёт. Память о прошлой жизни одним махом стереть — будет лучше, чем вычленять кусочки из настоящего. Эффективней и безопасней. Так он говорил.
Я не был в этом уверен, если честно. Пока летел над океаном на архипелаг, размышлял о том, что делать и зачем. Я понимаю, что приступы Медного связаны с тем, чего здесь не случается. То есть в нормальной ситуации он не должен был с этим столкнуться. Значит ли это, что он не должен был помнить прошлую жизнь вообще? Тогда стирание памяти — то, что надо.
А может ли быть всё дело в закрытости нашего мира? Что, если здесь в телах драконов собрались не бывшие боги, а те, чьи судьбы или смерти связаны с межмировыми тварями? Или с межмирьем в целом. Не знаю, насколько стоит обобщать. Роркарта убила девушка, но это не значит, что моя теория не верна, связь может лежать глубже. Пока чётких примера в пользу идеи два: мой и Медного. Хотя, Лира тоже подходит…
Тогда наше нахождение в мире драконов может быть не наказанием, а лечением! В таком случае… что делать с Медным? Как стоит поступить? И есть ли вообще другие варианты? Я решил не принимать решений поспешно. Поговорю со специалистами там, на месте. Ниже уровня воды.
Хех, меня всегда поражало, как оказались возможны пещеры под водой, наполненные воздухом. Но по факту это магматические карманы, где раньше была лава, а теперь, когда она вылилась наружу — пусто, причём запаяно и герметично со
