дикари, всей душой жаждавшие превратиться в заправских солдат, пока ничем не отличились. Прошло два часа, а они так и не сумели построиться в колонну. Не исключено, конечно, что бедняги не понимали команд, которые отдавал им португалец, вопивший во все горло и подкреплявший слова ударами палки.
– Гром и молния! – вскричал Янес, раскрасневшийся под жарким солнцем. – Неужто моя идея терпит крах?
Он обратил взгляд вверх, на платформу. Сандокан и Тремаль-Наик, вальяжно развалившись в тени, курили и ехидно хихикали.
– А эти еще и насмехаются над моими тщетными стараниями, – проворчал он. – Каммамури! Дуй сюда!
Маратха, также наслаждавшийся неожиданным зрелищем в тени дерева, спрятал усмешку в усы, сплюнул красную от ареки слюну и подошел к Янесу:
– Слушаю, мой генерал.
– Карамба! – взревел Янес. – Ты еще и издеваешься надо мной?
– Никак нет, ваше высочество.
– Помнится, я назначал тебя наставником ассамской армии, ведь ты принадлежишь к одной из самых воинственных каст Индии.
– Так точно, ваше высочество.
– Однако что-то я не припоминаю, чтобы ты хоть раз устраивал маневры.
– Увы, сеньор Янес.
– В таком случае принимайся за обучение этих безмозглых дикарей, а с меня хватит.
– Потребуется изломать немало бамбуковых палок, чтобы вбить им в головы военную науку.
– Вождь не возражает.
– Отлично. Уверяю, сеньор Янес, через неделю эти люди будут обучены не хуже первого полка бенгальских фузилеров[62].
– Черт тебя побери! – вскричал португалец. – Смотри, если опростоволосишься, разжалую в рядовые, заруби себе на носу.
Он ухватился за ротанговую лестницу и полез в «деревню». Снизу донеслись вопли Каммамури, обращенные к изумленным негрито:
– Шагом марш! Стой, ать-два. В каре стройсь! В каре, я сказал, да проклянут вас Шива, Вишну, Брахма и все боги Индии! Вперед! На колено становись… Зар-ряжай! Разойдись! В колонну стройсь! В атаку! Ура! Порвем даяков в клочья!
Глава 19
Нападение носорогов
Восемь дней спустя объединенный отряд малайцев, ассамцев и негрито покинул деревню и направился к озеру. Колонна двигалась очень организованно. К великому изумлению Янеса, Тремаль-Наика и Сандокана, Каммамури удалось совершить невозможное. Где криками, а где палками, он превратил лесных воинов в заправских солдат, почти не уступавших в выучке бенгальским фузилерам. Не исключено, что верный слуга охотника из Черных джунглей был если не прирожденным генералом, то по меньшей мере сержантом. За колонной шло три десятка женщин и детей, нагруженных провизией и боеприпасами. Их прикрывал сильный арьергард под командованием Сапагара.
Даяки не показывались, однако всех не покидало ощущение, что охотники за головами где-то рядом и не теряют отряд из виду. Не единожды негрито, отправленные в ночной дозор, замечали человеческие силуэты, бесшумно скользившие между деревьев и затем исчезавшие, не оставляя следов. Мстительный Теотокрис не прекращал слежки за своими врагами. Отряду с сотней стрелков и спингардами бояться пока было нечего, пусть кое-кто из негрито, стреляя из карабина, украдкой зажмуривал глаза.
Четыре дня колонна спокойно продвигалась вперед. На стоянках путникам удавалось даже поохотиться и запастись дичью. Все изменилось на закате пятого дня, когда на пылающем горизонте появилась вершина Кайдангана – горы, находившейся на полпути между Маруду и Кинабалу.
Отряд как раз обустраивался на ночевку, облюбовав небольшую поляну, вытоптанную, вероятно, слонами, судя по безжалостно поваленным деревьям, и тут из дозора вернулся вождь и сразу же направился к Каммамури, к которому питал нежные дружеские чувства.
– Враги! – тихим голосом сообщил он.
– Где? – изумился маратха, так как вокруг стояла глубокая тишина.
– Спускаются с Кайдангана.
– У тебя вместо глаз подзорные трубы, не иначе. Я вот никого не вижу.
– Что такое подзорные трубы?
– Потом как-нибудь расскажу. Где ты видел врагов?
– Я же сказал, на горе́.
– Да, но где именно?
– Во-он там, видишь? Светящиеся точки, ползущие вниз по склону.
– Светлячки небось.
– Ты ошибаешься, оранг.
– А что это тогда?
– Крупные животные.
– И в пастях они тащат факелы?
– Не время шутить, оранг. – Негрито нетерпеливо взмахнул рукой. – Звери скоро будут здесь и сметут нашу стоянку. А за зверями придут даяки.
– Чтоб мне утонуть в Молочном океане[63], если я понимаю, о чем ты толкуешь, – буркнул Каммамури. – Надеюсь, Малайский Тигр, лучше меня знающий местных и их язык, что-нибудь да разберет.
Оставив взволнованного негрито обозревать лесистые склоны Кайдангана, маратха направился к командирам. Сандокан, Янес и Тремаль-Наик, шедшие в арьергарде, только что показались на поляне. Малайцы и ассамцы уже возводили аттапы для защиты от ночной сырости, вызывающей черную лихорадку, которая способна за сутки отправить даже крепкого мужчину на тот свет.
– Если негрито встревожился, значит нам действительно угрожает опасность, – сказал Сандокан, внимательно выслушав Каммамури. – Я хорошо знаю этих сыновей леса, чутье никогда их не подводит. Где, говоришь, он заметил огни?
– На склоне горы.
– А ты считаешь, что это светлячки?
– Ну да.
– Мы в паре миль от подножия Кайдангана. Неужто ты думаешь, что можно увидеть свечение крохотного жучка на эдаком расстоянии?
– Наверное, у нашего Каммамури глаза внезапно превратились в бинокли, – усмехнулся Янес. – С другой стороны, Брахма, Шива и Вишну могут явить и не такие чудеса.
– Лично я в чудеса не верю, – отрезал Тремаль-Наик.
– Пойдемте-ка поглядим на эти таинственные огни, – сказал Сандокан.
Они обнаружили негрито на бетелевой пальме в добрых пятьдесят футов высотой. Уцепившись за листья, вождь всматривался в равнину за лесом, простиравшуюся до подножия гор.
– Ну, что видно? – спросил Сандокан.
– Огни.
– Но что это за огни?
– Пока неясно, оранг. Сейчас они с огромной скоростью несутся по равнине.
– Не светлячки?
– Нет, оранг. Думаю, это крупные звери.
– Никогда не встречал крупных светящихся зверей.
– Подожди, оранг, и встретишь.
– А ты, Янес, что-нибудь понимаешь? – поинтересовался Сандокан у португальца, меланхолично жующего банан.
– Ничего, братец.
– Я сомневаюсь, что негрито всполошился понапрасну.
– Значит, так оно и есть.
– Тебя больше интересует банан, чем грозящая нам опасность, – проворочал Малайский Тигр.
– Ты прав. Банан просто великолепен. Таких вкусных я не едал даже при дворе Сурамы.
– Может, отвлечешься на миг от пищи и скажешь что-нибудь дельное?
– Надо подождать.
– Сам ты что думаешь об огнях?
– Мне кажется, это падающие звезды.
И тут грянул выстрел, за которым последовал вопль боли.
– Сапагар, кто это стрелял? – громко спросил Сандокан.
Малайцы и горцы бросились в заросли, окружавшие поляну. Оттуда послышались крики:
– Отличный выстрел!
– Прямо в лоб!
– Негодяи рыщут вокруг!
– Нет-нет, это был одинокий разведчик!
– Был да весь вышел.
Сандокан, Янес и Тремаль-Наик кинулись на место происшествия.
– Кого вы тут пристрелили? – спросил Малайский Тигр, проталкиваясь сквозь толпу.
– Треклятого даяка, капитан, – ответил Сапагар, первым прибежавший на шум. – Негодяй следил за
