вскрикнула от чего-то, что увидела. Он живо представил, как обнимает ее, защищая; затем этот образ сменился тем, в котором она выцарапывает ему глаза. Влюбиться в ведьму: спаси меня Рин. Она может кончить как леди Оггоск, безумной старухой с плохой помадой и драгоценностями.
Мухи взлетали с каждым взрывом. Талл пробормотал что-то о своей «актерской жизни». Исик подумал, что поиски Дарабика, возможно, не принесут им никакой пользы. Его старый приятель был имперским офицером на войне. Он, Исик, — простым мятежником, врагом Магада V, человека на Аметриновом Троне.
В конце концов он понял, что шум битвы достиг своего пика и начал затихать. Он подождал; другие арквали окликали бриг, шокированные и сомневающиеся:
— У вас есть для коммодора что?
Наконец «Танцор» замедлил ход, и огромная тень заслонила световой дюк. Исик услышал стон огромных бревен и голоса моряков в двухстах футах над головой. Они находились рядом с одним из военных кораблей, возможно, с самим «Ночным Ястребом». Он услышал слабый скрежет шлюпбалочных цепей, когда небольшое судно было спущено на воду.
— Сосредоточься, — прошептал Талл.
На «Танцор» ворвалась новая группа турахов. Грегори допрашивали, оскорбляли, ругали последними словами; Талла обыскали, даже Исика бегло осмотрели. «Ты Ванч?» Он ответил хрипом. Солдат начал срывать с него повязки, и Талл пришел в убедительную ярость. Затем голос, который Исик хорошо знал, — бархатистый, но почему-то от этого не менее опасный, — произнес одно-единственное слово, турахи выпрямились и вышли. Они ударили копьями в пол — формальное приветствие. Дверь открылась, и в комнату вошел Пурстон Дарабик.
Исик не дышал. Коммодор был точно такого же возраста, как и он сам, но посмотрите на него: старый, суровый, невероятно почтенный и седой. Он махнул рукой в сторону Талла. Не говоря ни слова, контрабандист выбежал из комнаты, и Дарабик закрыл за ним дверь. Его бирюзовые глаза сверлили Исика, в этом не было никаких сомнений. Его не обманули ни вздор Грегори, ни фальшивая нога, ни удушающий запах в комнате. Он знал, кто лежит перед ним. Его рука покоилась на мече.
Они не всегда были друзьями. Мальчишками в Этерхорде они строили соперничающие крепости в Парке Виселиц, и набеги с рогатками и комьями грязи были жестокими, пока они не объединились против более крупной банды с Херликс-стрит. В академии, когда Дарабик узнал, что Исик ухаживает за его сестрой, он пригласил своего будущего шурина выпить бренди.
— Не торопись с решением, — сказал он, — но если ты заденешь ее честь, я выбью тебе зубы из затылка.
Дарабик скрестил и разжал руки. Его взгляд стал задумчивым; он потер лицо.
— О, — сказал он довольно громко. — О, Ванч, дорогой друг. Да будет так, если это действительно то, чего ты хочешь.
Затем, пока Исик лежал ошеломленный, коммодор опустился на колени рядом с кроватью. Его лицо изменилось, в ярко-голубых глазах зажегся новый огонек. Наклонившись очень близко к уху Исика, он прошептал:
— Адмирал Исик. Вы треклятый маг. Вы живы.
— Пурси.
— Не двигайтесь, сэр. Говорите только шепотом. Я не осмеливаюсь раскрыть ваше присутствие даже своим ближайшим помощникам. Турахи убили бы нас в мгновение ока. Я пока не знаю, кто поддержит нас. Не много. Недостаточно.
— Что это значит «поддержит нас»?
— Адмирал...
— Зови меня Эберзам, ради Рина.
Дарабик медленно кивнул. Несмотря на свое возвышение, он нервничал до крайности.
— Я видел ее, Эберзам. Своими собственными глазами. Грегори — ее транспорт и посредник. Уже десять лет.
Исик почувствовал покалывание в конечностях.
— Маиса, — сказал он. — Но, Пурси, где она и на что она надеется? Есть ли у нее армия, есть ли у нее корабли?
— Конечно нет! Она глубоко скрывается вместе со своими сторонниками. И их не так уж много. Силы Магада могли бы задуть ее, как спичку. На самом деле это самоубийство. То, что она выжила все эти годы, — треклятое чудо, но дальше этого никуда не пойдет. Нас просто слишком мало.
Исик изучал его. Затем он приподнялся на локте, стянул бинты с лица и пристально посмотрел в глаза коммодору.
— Пойдет, — сказал он. — Мы с тобой позаботимся об этом, когда Ее Величество призовет нас к выполнению задания. Это дойдет до Этерхорда, до Аметриновых Палат и до того кресла, которое принадлежит только нашей императрице.
Дарабик встретился с ним взглядом. Внезапно в них засиял неистовый восторг.
— Ты сумасшедший ублюдок, Эберзам.
— Ты даже не представляешь.
Дарабик быстро взглянул на световой люк.
— Я не могу остаться; выглядит достаточно странно, что я вообще пришел. — Он пристально посмотрел на Исика сверху вниз. — Ты потерял трех прекрасных женщин, Эберзам. Мне очень жаль.
Исик покачал головой.
— Только одну, только мою дорогую жену. Таша жива, Пурси. А Сирарис была предательницей. Именно Сандор Отт отправил ее в мой дом. Она отравляла меня в течение многих лет. — Исик заколебался. — Смерть-дымом.
— Лорд Рин наверху!
— Я победил наркотик. — Исик увидел сомнение на лице коммодора и быстро добавил: — Как Грегори убедил твоих людей позволить нам пройти? Кем, по его словам, я являюсь?
Рот Дарабика слегка скривился:
— Тем, кем ты должен был быть, Исик. Моим шурином. Только, судя по рассказу Грегори, ты смертельно ранен и отчаянно хочешь вернуться домой, в Толяссу, чтобы в последний раз увидеть мою сестру.
— Черт подери, кто из них отправился в Толяссу?
— Никто. Но я перестал рассказывать о своих сестрах много лет назад. Моряки перепутали все истории.
Мрачная попытка изобразить легкомыслие. Исик все равно улыбнулся, удивляясь, почему Дарабик так и не стал адмиралом. Этот человек обладал железной силой воли; его люди одновременно боялись и любили его, и это был идеал военно-морского флота. Он выиграл больше боев, чем лорд-адмирал, почти столько же, сколько сам Исик.
— Пурси, ты теряешь корабли. В чем причина этой деятельности?
— Причина? — В голосе Дарабика внезапно зазвучала горечь. — А она обязательно должна быть, Эберзам? Официальная причина — Император и лорд-адмирал решили, что должны знать, насколько серьезно настроены Черные Тряпки, собираются ли они удерживать залив Тол. Что ж, вот что и шокирует: сиззи действительно чертовски серьезны. Они бросят в бой блодмелы, они запустят волны кораблей с Джомма. Не обязательно быть таким старым пережитком, как я, чтобы об этом догадаться. Не обязательно лично участвовать в последней войне. Можно
