* *
Бутыль #31 ~ Бороться и искать, найти и не сдаваться ~
В истории любой семьи наступает момент, когда всё смешивается даже и без Французской гувернантки, как в случае дома Облонских…
У нас, например, всё смешала более неотвратимая причина, которая неизбежно настигает любую семью: дети выросли.
Рузанна вышла замуж в Грецию, Ашот женился по месту жительства и приступил выплачивать ипотеку за двухкомнатную на втором этаже – колея жизни на ближайшие декады определена.
В доме оставалась ещё Эмма, только что закончившая школу, но основные функции и назначения нашей отдельно взятой ячейки общества состоялись и пришла пора как-то немного тщательнее разобраться с кем конкретно проводилась жизнь.
Мне, в частности, была предъявлена моя катастрофическая неуживчивость с нормальными людьми (да ну на! при моей всесторонней вежливости я вслух даже и не матерюсь на их нормальность! Терпимость к обойдённым – вот мой девиз по жизни, ибо они самый ущемлённый сегмент населения данной планеты и наиболее, увы, многочисленный), из-за чего я всегда был и остаюсь неспособным зарабатывать достаточно средств для поддержания семьи, а гожусь лишь на то, чтобы детей плодить (да качественных, тут не придерёшься), а потом даже и в ус себе не дую.
Ну и (пока не вскрылись мои не менее негативные, но коварно утаённые недостатки вдруг разом, всей своей шокирующей кодлой, и чтобы убрать с глаз долой объект изобличений) в конце августа 2013 я предстал пред ничего не подозревающие очи Карины, Зав Народным Образованием Лачина и его района, с предложением своих услуг, за что и получил пост учителя в школе деревни Езнагомерь—за 50 км крутого бездорожья от моста у таможни на границе с Арменией вдоль долины реки Забух, а потом направо и до высоты в 2.5 км…
Последующие семь лет стали самым улётным приключением моей жизни. И тут меня поймёт любой мало-мальски знакомый с параллельными мирами…
Параллельного мира нет ни на одной, даже и контурной карте, которыми нас пичкали в школе. Его нет и он не существует, пока туда не попадёшь.
В школе всё просто – глобус крутанул: вот Асунсьон, вот Новая Гвинея, а тут Гренландия, только и делов.
Реальность опрокидывает эту простоту…
Мне приходилось продираться под травами, которые в оставшемся за спиной мире едва ли будут по колено, а тут колышутся над головой.
Пересекать горные оползни похожие на неподвижный водопад из многотонных глыб и видеть себя глазами зависших в небе коршунов—муравьишка пробирается по навалу песчинок—осторожней! некоторые шатаются и х3 какой Муравьиный (муравьиный ли?) Лев засел в их глубине.
Цветы… Поля неведомых, невиданных цветов, а если и виданных, то всё равно – поля залитые их цветом.
Шершни… Ну скажем, шершни, величиной с кулак.
Или. Иду равниной. Да мне известно, что тут горы на высоте 2.5+ км, но я посреди равнины, которой нет конца, а горы вон вдалеке, иду полдня, до изнеможения и падаю лицом к небу, где нет ни гор ни равнин, а одно горячее солнце и пара коршунов, крыло в крыло, кружат синхронно.
А как насчёт сугроба летом?.
Конец июня, изнемогаешь от жажды, до деревни день пути, пластмассовый бутыль пуст и вдруг—в глубокой рытвине с травой на крутых стенах—тебя дожидается снежный сугроб. Да потемневший от пыли, рыхлый, но из-под него журчит прохладой крохотный ручеёк, который не даст тебе сдохнуть…
Реки, у которых в затонах не видно где кончается воздух и начинается вода, приходится догадываться, что да – вон те камни это уже дно, обросшие водорослями самоцветно-драгоценных цветов, а берег напротив так близок, но недостижим – ледниково холодное течение уволочит тебя вместе с твоим альпенштоком.
И всё вокруг переполнено жизнью, до краёв, она жужжит, насвистывает, шелестит, погромыхивает в облаках, где-то там, ниже твоих ботинков, играет светом солнца и порывами ветра…
Неведомые дороги, вполне ровные, только иногда надо валуны обходить… идёшь километр, за ним другой и – оборвалась бесследно, дальше только на вертолёте – караванные пути из дальних тысячелетий…
Трёхмерная копия шедевра Верещагина «Апофеоз войны» из круглых белых валунов с дом в 12 этажей…
А эти лица, морды, рыла, что торчат из скал? Фигуры исполинские на тронах…
Я не был пьян и я всё помню, что видел в параллельном, не таком, который мне вбивали…
Но главное отличие иного мира от вбитого – его неизмеримая безграничность, которую не встретишь среди гробниц Египта, ни на затхлых каналах Венеции, ни даже над бездной Великого Каньона, как и не в прочих прочно раскрученных туристических маршрутах с будками хот-догов на пути и предупредительными гидами в улыбках шире естественного.
Билли…
Собака – друг? Неправда. Собака – часть тебя, вернейшая, такая, что не предаст, когда и сам ты от себя уж отказался.
Билли щенком был подарен Эмме, а когда он перерос интерьер двора при доме-ровеснике Эммы, она попросила забрать пса в деревню.
Забирал на «ниве» соседа Карена.
Остановка в Лачине, прикупить провизии, попутно. Выскакивает из машины вслед за мной.
Привязываю на поводке к заборным трубам. Ну подожди, ща приду, да.
Выхожу из супермаркета – он пляшет вокруг меня свою лезгинку.
Фирменный поводок из спец магазина перервал надвое падла.
Или зима, темень.
Выхожу из деревни на автобус, в Мошатаг, надо успеть к 9 часам, а идти 15 км. Небо затянуто, видимости ноль, но чую временами что-то прошелёстывает в темноте.
Только возле Мекянда, после восьми самых волкоопасных километров – выныривает, но близко не подходит, знает, что виноват, ведь сказано было: сиди дома, охраняй и он типа послушался и перепрыгнул обратно на подворье.
А что теперь? Мне срочно в Степанакерт. Купил ему печенья пачку на прощанье, автобус дверью – чыхк: прощай, придурок!
Через три дня попутными добрался в Мошатаг, а там сосед Армен на «жигуле». Сусанна, магазинщица, говорит, тут какой-то пёс приблудный, я – во двор.
Так и есть!. Сука ты, Билли, хоть и кобель!
В машине места нет, Армен же тоже за провизией спускался. Засунули его в багажник, до Езнагомери ещё час пути, скули, жалуйся запаске в темноте, осознавай вину.
Билли, я виноват перед тобой своими тупыми попытками отучить от клептомании.
Не понимал, что это ведь твоя природа, что ты охотник, вот и тащишь дичь—домашники с крыльца соседей—со мною поделиться. А мне теперь относить и извиняться, оно мне нада?
Охотник грёбаный.
