Мне пришлось встать, чтобы схватить письмо. Оно слегка обгорело, а я бережно вынула его и обдула. И тут я посмотрела на бумажку, что лежит в конверте.
- Погодите, - занервничала я, глядя слова, которые попались мне на глаза. «Отворяю засовы, отворяю замки…». А это точно признание в любви?
Я раскрыла конверт, разворачивая бумагу.
- Отворяю все замки, отворяю все засовы, впускаю тебя, как сама вхожу, - прочитала я, сохранившийся кусочек письма. Больше ничего разобрать не удалось.
Погодите… А вот этот вот жуткий шорох… Он когда в комнате начался? Я присела на стул, задумываясь.
- Ладно! – встала я, направляясь к двери. – Соседка, говоришь… Соседка…
Я раскрыла одну дверь, видя, как вздрогнула девица, поперхнувшись чаем.
- Извините, - заметила я, решительно ища нужную дверь. – Значит, с другой стороны!
Я отворила двери внезапно. Да так, что она вздрогнула. Соседка сидела перед зеркалом и расчесывала волосы, заплетая их в косу. Увидев меня, она обернулся, и перепугалась ни на шутку.
- Что это? – произнесла я, зачитывая кусок. – Мне кажется, это не совсем признание в любви! Ты так не считаешь?
- Я… - занервничала соседка, осматриваясь по сторонам. Она хотела юркнуть в прорубь, но я схватила ее за косу. – Куда пошла!
- Пусти меня, - заплакала она, пока я тыкала ей в лицо письмо.
- Что это такое? – спросила я. – Кого ты пустила?
- Я… я… Он… Я его возле озера встретила… - послышался голос, пока я пыталась понять, кто меня любит?
- А можно подробности? – спросила я, понимая, что в комнате был кто-то чужой. – Просто несколько раз я видела странный силуэт…
- Я ничего не знаю, пусти меня, - взмолилась соседка. – Прошу тебя! Пусти… Я не хотела никому зла! Я просто хотела ему помочь!
Я пнула веночек, который упал с ее волос и ногой закрыла дверь в комнату.
- Поэтому и пришла к тебе, чтобы его впустить. Он очень просил, - вздохнула она, пока я смотрела на ее покрасневшие от слез глаза. – А ведь как его впустишь? Он сказал, что не везде может ходить…
- Погоди, ты провела его в Академию? – спросила я, глядя в несчастные глаза и наматывая косу покрепче. – Зачем?
- Он очень хотел тебя увидеть, - всхлипнула соседка. – И я пришла к тебе, чтобы привести его в твою комнату.
- Погоди, а в какие комнаты ты его еще водила? – спросила я, вспоминая, как меня душили.
- Я не, - сглотнула слезы соседка. – Он сказал, что ищет девушку. И описал ее. А я сказала, что у нас есть три похожие… Но я не хотела зла! Я клянусь! Не хотела! Он мне цветок папоротника пообещал… Он сказал, что знает, где он растет…
- Так, чем дальше в лес, тем толще партизаны, - прокашлялась я, пытаясь понять, на кой ей этот гербарий. – И зачем тебе цветок папоротника.
- Вот если бы ты ходила на пары, то знала, что с его помощью любого приворожить можно! – всхлипнула соседка.
- Так, - кивнула я, понимая, что кто-то кого-то привораживать собрался. – И?
- Он пообещал мне его отдать, если я буду делать все, что он говорит… Я не знала, что они умрут! – заплакала соседка. – Я не хотела, чтобы кто-то умирал… Я просто хотела…
- Да знаю я, что ты хотела! – произнесла я, делая терпеливый вдох.
- Прошу тебя, не говори никому, - взмолилась соседка, чье имя учить я уже передумала. Если так дальше будет продолжаться, то его увековечат на могилке. – И за это я провела его в несколько комнат… А потом… потом там мертвые… Я не знаю, кто он… Он мужчина… Но он не называл своего имени… Он сказал, что очень тебя любит, а ты его нет…
- Ага, - кивнула я, понимая, что синяки от большой любви не появляются. – Я его нет, он меня да…И у него есть цветок, который способен влюбить муху в слона. Образно, выражаясь. И он решил отдать его тебе, вместо того, чтобы использовать самостоятельно. Где логика?
- Но он не стал просто так обещать, - вздохнула соседка. – Если бы у него его не было.
- Кто он? – спросила я, глядя на перепуганное лицо.
- Не знаю, он не говорил… Я его не видела… Он чаще всего тенью приходил, - послышался голос соседки.
- Хорошо, как его найти? – спросила я, беря в руки ножницы.
- Прошу тебя, не надо, - схватилась за волосы руками соседка. – Это же позор! Остричь волосы – это позор!
- Ну, значит, я уже раз пять позорилась. Итак, - продолжала я допрос, понимая, что у меня есть много вопросов. Вопросы толпились в мыслях. Прямо устроили настоящую давку. – Я, конечно, не парикмахер. Как смогу, так подравняю!
- Не знаю, - прошептала соседка. – Я никому не желала зла…
- Кончики будем филировать или так оставим? – спросила я, подняв брови и клацнув ножницами.
- Прошу, не надо, - рыдала соседка, пытаясь уберечь свою толстенную косу. – Я же сказала, что не знаю!
- Тебе как? Боб каре или пикси? – продолжала я, дожимая девицу.
- Хорошо! – дернулась соседка, схватив свою роскошную косу и прижав ее к груди. – Я отведу тебя…
Она нервно переплетала косу, пока я откладывала ножницы.
- Пойдем, - она взяла меня за руку и повела в сторону проруби. Я стащила со стола ножницы. Так, на всякий случай.
Я почувствовала, как ледяная вода сомкнулась над головой. Все вокруг завертелось, а меня вытащили на траву.
- Сюда, - прошептала соседка, таща меня по какому-то мрачному ельнику. Огромные лохматые лапы нависали над нами. Вокруг было очень мрачно и тихо. Не было ни тропы, ни дороги. Мы вышли на старое – престарое кладбище. Покосившиеся прогнившие кресты, выломанные ограды и холмики, покрытые туманом, заставляли меня зябко ежится. Стоило только вступить в серый туман, как начинала неметь босая нога. Поэтому я шла, стараясь не наступать в серую мглу.
- Здесь! Только иди тихо, - прошептала соседка, держа меня за руку. Внезапно в тумане я увидела силуэт.
- Это он? – спросила я, глядя на силуэт, стоящий возле кладбищенской оградки.
- Да, - негромко произнесла соседка, как вдруг крикнула. Да так, что я видела черных ворон, вспорхнувших со старых надгробий.
