с Борисом. Признался в убийстве прокурора, зная меня каких-то несколько дней. Слышал бы его признание Ермаков, сразу бы надел на него наручники. Ермаков отличный опер, спору нет, но он носит погоны и должен следовать букве закона. Я в отличие него поступлю иначе:
‒ Борис, ты как посмотришь, если тебя познакомлю с одним серьёзным человеком? ‒ имея в виду Титова. — Он в городе смотрящий, это у него гостят хохлы. Ему удалось подслушать их разговор, они планируют его убить. Попросят сопроводить за город и в лесу убьют. Много знает. Я тебе говорил, у одного хохла пистолет Глок. Смотрящего охраняют два качка. С них защитники, если что, оборонятся от старушек, торгующих на рынке семечками. Занятия в тренажерном зале и чтение книг написано на их лице.
Ефимов засмеялся:
‒ Александр, а я ведь тоже занимаюсь спортом. Что же ты так нелестно отзываешься о нас, спортсменах!
‒ Борис, ты исключение! Просто хорошо знаю качков. Когда удаётся с ними поговорить, у меня целый день приподнятое настроение. У них композитор Чайковский ‒ блогер, а писатель Лев Толстой ‒ маршал советского союза!
‒ Предлагаешь поработать охранником вместо них! А твой смотрящий меня не убьёт, ведь это он твой агент? Сейчас что тебе его скрывать, когда в городе террористы. Хохлы проживают в гостинице? Так?
Семёнов кивнул.
‒ Я проходил службу в спецподразделение, ‒ сказал Ефимов. ‒ В городской среде проводить операцию по задержанию террористов опасно, пострадают люди. Могут взять их в заложники. А если среди заложников дети?! Для оперов проигрышная ситуация, придётся идти им на уступки. Значит, дать уйти безнаказанными! У террористов автоматы и гранаты, они на расстояние выстрела не подпустят опергруппу. Провести операцию удобнее за городом, и то смотреть по обстановке. Нет ли у них группы прикрытия. Опера не всей информаций располагают, ‒ рассуждал как военный человек.
‒ Опера убойного отдела думают так же.
Ефимов на себе приподнял футболку, на его теле имелись шрамы:
‒ Дуршлаг! Мина в метре разорвалась! У меня с бандэровцами свои счёты, должок им надо отдать, ‒ говорил смело, наверное, вспомнил, как получил ранение. — Звони своему агенту, или кто он тебе, а то можем опоздать, хохлы уедут, потом труднее их найти.
Семёнов звонить Титову не стал, зная, что он в разработке ФСБ:
‒ Борис, давай поступим так, я сейчас дойду до него и с ним переговорю. Чтобы раньше не светить тебя, да и себя. Как его гости соберутся покинуть гостиницу, напишет мне СМС, знак какой-нибудь придумаем. А я уже его переправлю тебе. И уточню, где удобнее вам с ним встретиться. Но, а ты будь готов, ‒ в слове «готов» заложил обозначение иметь при себе оружие.
‒ Значит, у одного хохла за поясом пистолет, остальное оружие в багажнике, ‒ чуть помолчав, сказал Ефимов. ‒ Не успеют, ‒ проговорил, наверное, обдумывая, как он будет их убивать. — А как зовут твоего агента?
‒ Он твой тёзка. Фамилия Титов.
‒ Меня беспокоит очень важный вопрос, как быть с операми, они ведь террористов пасут. В их объектив попаду и я, информация обо мне дойдёт до Шорина. Спросит, какая у тебя связь со смотрящим, и что ему ответить? Александр, кровь из носа надо сделать так, чтобы опера нас не сопровождали по городу. Хохлы заметят слежку, всё, что угодно может произойти. Если операм задерживать машину с террористами, то подальше от города, лучше на трассе. А мы с Титовым тем временем, сделав «мокрое» дело, покинем «братскую могилу» и вернёмся в город.
‒ Рискну! Ох, и получу я тумаков от Ермакова! Скажет, доказательства твои где?! ‒ восторженно высказал вслух свои мысли. — Борис, мы сделаем по-другому, нет гарантии, что вас с Титовым не задержат опера. Ермаков ‒ это начальник убойного отдела, он руководит всей операции. Он мой друг. Придётся мне переступить черту порядочности, сыграть с ним и операми втёмную. С Титовым обговорю, чтобы он Ермакову назвал другое время, когда его гости соберутся покинуть гостиницу. У вас с Титовым есть шанс выйти сухими из воды. Есть одна неувязочка: Хонда с ПЗРК, опера её тоже пасут. Но опера не сотрудники наружки, за вами следом не поедут, доложат Ермакову. Пока он готовит группу захвата, вы уже будете за городом.
‒ По времени, сколько хохлы пробудут в городе?
‒ Неизвестно. У них руководитель в «звании» банкир. Будь я на его месте, давно бы уехал из России. Если знают двое, знает и свинья, ‒ употребил пословицу. — Чего он тянет с отъездом, видать, банк его держит, пытается продать. Рискует своей жизнью, останется в России пожизненно на нарах. Вот, что с человеком делают большие деньги. Тонуть будет, а мешок с деньгами не бросит.
‒ Бедному богатого не понять! Раньше пословица звучала наоборот: «Богатому бедного не понять». Сейчас с этой европейской демократией в мозгах человека каша, всё, что в советские годы было хорошим, перевернули с ног на голову. Если террористы уже с ПЗРК свободно проезжают границу, дальше идти некуда. Страна летит в пропасть! Я когда увидел по телевизору кадры подрыва Крымского моста, несколько пролётов упали в воду. Первые мысли, что пришли в голову, это сколько надо заплатить миллионов долларов участникам операции, чтобы фура с полным кузовом взрывчатки по всей стране беспрепятственно попала на мост?! Вот такие предатели, как Шорин с банкиром, соучастники теракта. Слесарю с завода «Серп и молот» предложи мост взорвать. Даже за большие деньги не согласится, совесть не позволит. Только у простых работяг совесть и осталась, ‒ в беседе сделал отступление.
Семёнов подумал: эти слова говорит человек «редкой» профессии. Сейчас и я с Ефимовым в одной упряжке. Знала бы моя жена, какими мерзкими делами занимается её муж, отправила в психбольницу на лечение. Только там место таким, как я и Ефимов. Возомнили себя вершителями судеб человеческих, приравняв себя к Богу. Что-то мой мозг перешёл в режим философии. Вот так незаметно человек и сходит с ума, пора снять напряжение, ‒ и потёр ладонями лицо. — Борис, не будем терять время, все вопросы обговорили, дойду до Титова.
‒ Я тоже пойду готовиться к встрече с хохлами. Пришла в голову одна задумка. Не всегда Шорину быть на коне! ‒ не сказал, что он задумал, но по его тону было заметно, что хочет с куратором рассчитаться.
Семёнов встретил Титова в фойе дома культуры железнодорожников, где у него на втором этаже располагался офис.
‒ На ловца и зверь бежит, ‒ поприветствовал он
