что-то такое рассказал об отце, что теперь ее при одном упоминании его имени трясет от ненависти. Вот как-то так.
– Подожди… Лада не знала, что ты ее сын… А отец? Он это знал? Он сам знал, что Лада та его жена, от которой ты? Или он просто снова влюбился в нее и по-новому назвал женой?
– Не знаю… Может знал, а может нет…
– Ну и история… Значит, Владетельница – это Лада… а ты – мой братец… ничего себе… Вот ни в жизнь не догадался бы. Особенно про тебя, ты на себя не похож не только внешне… Хорошо хоть я не наказывал тебя… А ведь мог…
– Может и лучше было бы, если бы наказывал, может она хоть немного бы отошла и перестала так на меня злиться.
– А что у Вас произошло? Вы ведь еще у отца поссорились.
– Я мерзко с ней поступил… сейчас стыдно до безумия, особенно стало гадко на душе, когда узнал, что она моя мать.
– Так вот ты с чего с ней так покорен… Даже передо мной эдаким зайкой пушистым прикидывался. За что расплачиваешься?
– Ударил я ее Шон. Сзади, когда она не ждала и так как сама научила ее защиту пробивать. Она, конечно, выдержала и даже меня в ответ скрутила, но простить вряд ли когда мне это простит.
– Да, некрасивая история… – Шон озадаченно хмыкнул.
– Я знаю. Сейчас многое бы отдал, чтоб только время назад отмотать, но, к сожалению, это невозможно.
– Почему ты мне сразу не сказал: кто ты?
– Считаешь, мне легко было в этом признаться?
– А почему признался?
– Потому что за тебя испугался, остолоп ты эдакий. Убиться он, видите ли, задумал. Совсем мозги последние потерял…
– Ну я же не знал, что это Лада… хотя все равно… если честно, я с ума схожу от любви к ней… она необыкновенная.
– Ничего, не сойдешь. И вообще, нечего на мою мать заглядываться. Ровесниц ищи. Вон тут целый замок смазливых девчонок. Любую выбирай, никто и слова тебе не скажет.
– Да ну… – Шон презрительно поморщился. – Они все дуры.
– Ну ничего себе… Ему по уровню лишь Владетельниц подавай. Ты обнаглел, братец.
– Ладно, хватит иронизировать. Сердцу не прикажешь. Я, конечно, буду держать себя в руках, но с предложениями о замене моей сердечной привязанности не лезь.
– Не буду. Само пройдет. Она сейчас закончит тебя провоцировать и само по себе все уляжется.
– Кстати, а зачем она меня провоцировала? Ведь она-то знала, кто я.
Гранд сначала хотел сказать правду, а потом подумал, что это может привести к непредсказуемым результатам, и мрачно усмехнулся:
– Проверяла тебя. Меня с отцом она однозначно считает подлецами. На счет тебя у нее сомнения. Повелся бы на ее провокации, и тебя бы в нашу компанию записала. А пока у тебя есть шанс к ней не примкнуть.
– Да? – Шон удивленно посмотрел на него.
– Именно. Так что если чувства свои обуздать сумеешь, наверняка у нее в фаворе окажешься.
Шон тяжело вздохнул и поднялся с пола:
– Что ж, тогда вдвойне постараться придется. Ведь иначе даже ее уважение потеряю.
– Вот-вот. Помни об этом, – Гранд тоже поднялся и похлопал брата по плечу.
Лада стояла у окна своего кабинета и задумчиво смотрела вдаль. Всю последнюю неделю после разговора с сыном она чувствовала себя крайне подавленно. До разговора с Грандом ей помогало держаться желание мести любой ценой, но сын сумел сыграть на ее чувствах, и ей пришлось отказаться от задуманного. А сразу за этим навалились горечь и разочарование, и как следствие, апатия и острая неудовлетворенность, как собой, так и всем своим окружением. Чувство глухого раздражения и неприятия вызывало все. Она сдерживалась и старалась не показывать вида, но ее суровую мрачность не заметить было невозможно.
– Радость моя, ты позволишь мне войти?
Она обернулась и увидела стоящего на пороге отца.
– Да, конечно, входи. Счастлива тебя видеть, – ее губы тронула ласковая улыбка. Отец был единственным, кто был способен вывести ее из мрачного расположения духа, и чье внимание приносило удовольствие.
– Опять грустишь? – Маграт подошел и, нежно обняв, поцеловал. – Къяра, девочка моя, ну что случилось? Ты последние дни прям сама не своя. Не скрытничай, расскажи, самой легче станет, если выговоришься, – повернувшись в сторону двери, он набросил магический занавес.
Она доверчиво уткнулась ему в плечо и с усмешкой тихо проговорила:
– Вот никак не могу привыкнуть, что ты меня Къярой называешь… вроде и не ко мне обращаешься.
– Хочешь, чтоб Владетельницей звал? Это больше тебе по душе будет? – он крепче обнял и стал нежно целовать волосы на ее виске.
– Нет, отец, что ты… только не так. А вообще-то мне больше всего нравится, когда ты радостью своей меня зовешь. Хотя и к имени своему, наверное, скоро привыкну. Одним словом, называй, как хочешь, главное ласково.
– Договорились, моя радость. Теперь рассказывай, что гнетет.
– На душе мерзко.
– Почему?
– Сын раздражает до безумия… А мысль о том, что он наследник вызывает у меня жуткое неприятие. Ну и память об его отце успокоиться не дает.
– Раздражает, что Грейт наследник, роди другого. Увидишь, что получился более достойный – заменим. В чем проблема?
– От кого родить?
– Да от кого хочешь! У тебя полно и мужей, и наложников. Выбирай любого. А не нравятся имеющиеся, нового заведи.
– Не вижу достойных претендентов.
– Я понимаю, сравниться с Норланом вряд ли кто сможет. Это объективная реальность. Ты не просто так на него запала. Но попробуй. Тот же Торес, по слухам правитель не из последних: и силен, и мудр. Редко кто смог бы, не будучи магом, столько у власти продержатся, да и в тебя был влюблен когда-то по уши.
– Он мой муж?
– Обручилась с ним Инга, но под твоим именем. Так что твой.
– И он что, не понял подмены?
– Понял, но в самом конце, когда Инга уже улетела. Там к ней перед этим маг с расспросами подошел. Инга не знала, кто он, а как выяснилось, этот маг с тобой до твоей схватки с Крагонвергом общался. Так что после ее отлета Торес догадался, что его провели, но скандал устраивать не стал и против протектората за все это время ни разу не выступил.
– Кто такой Крагонверг?
– Демон чужого мира. Каменный монстр. Ему открыли дверь в Вериниге. Ты сражалась с ним и победила, а после схватки куда-то исчезла. Звезда твоя закатилась, и никто не знал, где ты и куда пропала.
– Может, я тоже дверь куда открыла и, подобно Крагонвергу,
