обрабатывавших собранные на тот момент данные, опубликовали научную статью, посвященную вопросу гендерных различий при ссорах между партнерами[59]. То, что они обнаружили, было более чем близко к социальной ереси (см. табл.).
Показатели бытового насилия, совершаемого женщинами и мужчинами
Источник: L. Magdol et al (1997). Gender differences in partner violence in о birth cohort of 21-year-olds: bridging die gap between clinical and epidemiological approaches. Journal of Consulting and Clinical Psychology 65(1), 68–78.
Это было нечто уникальное, и тем не менее политика «семейного насилия» умудрялась в целом игнорировать вопрос о насилии со стороны женщин. Этот вопрос как бы обходили стороной; звучали невнятные высказывания насчет того, что такие цифры только замутняют ситуацию, состоящую в том, что женское насилие совершается в основном в виде самозащиты, в то время как мужское насилие – дело гораздо более серьезное, поскольку мужчины причиняют женщинам боль. Удивительно, но главным доводом, по-видимому, является то, что мы не должны чересчур беспокоиться из-за женского насилия, потому что оно «незначительно». В 1990-х, если бы я сказал, что какое-либо мужское насилие «незначительно», меня бы растерзали на месте. Мне бы сказали, что если я говорю подобные вещи, это означает, что я вступил в сговор со злоумышленником, – и они были бы правы.
Дело в том, однако, что ученые – довольно дотошные ребята, и самые продвинутые из них, как правило, не позволяют всяким мелочам типа гендерной политики вставать на пути фактов. Поэтому случилось так, что одиннадцатью годами позже Дэвид Фергюсон и его коллеги по Крайстчерчскому исследованию здоровья и развития (Christchurch Health and Development Study, CHDS) опубликовали еще одну статью[60], рассматривавшую вопрос насилия мужчин и женщин, находящихся в близких отношениях. Исследование началось в 1977 году и охватило 1265 детей, рожденных в тот год на протяжении четырехмесячного периода. Вначале их опрашивали ежегодно, затем через немного большие интервалы. И что же обнаружили ученые?
• Насилие присутствовало у 70 % пар.
• Мужчины и женщины показали одинаковый уровень жестокости и насилия.
• Спектры насильственного поведения, проявленного мужчинами и женщинами, оказались идентичными.
• Как мужчины, так и женщины совершали акты серьезного физического насилия.
Очевидно, эти исследования говорят нам, что насилие не только «мужская проблема», это проблема всех людей. И мужчины, и женщины прибегают к насилию в партнерских взаимоотношениях, поэтому нам необходимо рассматривать эти вопросы не только с нашими сыновьями, но и с дочерьми. Любопытно, что CHDS также показало достаточно убедительный список факторов, с помощью которых можно предсказать склонность детей к насильственному поведению в дальнейшей жизни:
• семейная история, полная социальных, экономических и прочих лишений;
• родители, которые сами вышли из неблагополучных семей;
• недостаточная забота о здоровье в младенческом возрасте;
• многократная смена родителей;
• никудышная родительская опека;
• в особенности для девочек проблемное поведение в детстве оказалось более устойчивым прогностическим фактором позднейшего насильственного поведения.
Такой список должен приободрить отцов, у которых есть дочери, поскольку, если не считать семейной истории, со всеми остальными пунктами вы можете что-то сделать. Мы не можем изменить то, откуда мы родом, но мы не обязаны позволять этому фактору определять, как мы будем воспитывать своих дочерей. Так что помимо этого единственного пункта все остальные вы можете так или иначе контролировать.
И это, я думаю, чертовски хорошая новость.
Действительно ли девочки становятся более агрессивными?
Трудно не считать, что девочки становятся все более агрессивными, поскольку едва ли не каждую неделю мы можем видеть в новостях, что это именно так. Я также должен сказать как человек, который провел большую часть прошедших двух десятилетий на передовой линии молодежной преступности, что ощущение складывается именно такое. Если посмотреть на статистику, вы также заметите, что за последнюю пару десятилетий существенно увеличилось число женщин, арестованных за насильственные действия. Для этого можно найти самые разнообразные причины, и скорее всего, именно над этим ученые и исследователи проведут следующие бог знает сколько лет, пытаясь их выяснить.
На мой взгляд, причина, по которой мы видим такое увеличение уровня женской преступности, возможно, отражает комбинацию разных факторов, включая то, что мы лишь сейчас начинаем признавать, что девушки могут вести себя агрессивно и что это может иметь серьезные последствия. Если смотреть в нужную сторону, то гораздо больше вероятности действительно что-либо увидеть. Весьма вероятно, что женская преступность существовала всегда[61], просто мы лишь теперь начинаем замечать ее существование и отвечать на нее более «законопослушным» путем. Почти неизбежным последствием этого является некоторая паника по поводу вопроса о женском насилии. Долгое время девушки практически отсутствовали в дебатах о молодежной преступности[62]; теперь же, когда мы решили их включить, есть опасность, что девушки станут «модной темой», как это часто бывает в подобных случаях. Главное, когда имеешь дело со всеми этими «социальными темами», – умудриться сохранить баланс, не отрываться от земли и смотреть на ситуацию, которая находится перед нами, а не на какую-то раздутую истерику по поводу новой эпидемии женской преступности.
Несомненно, некоторые девушки бывают агрессивными, так же как и парни, но многие из них по-прежнему ведут себя вполне мило. По моему опыту, все дети начинают жизнь, будучи «вполне милыми», но жизнь порой вносит свои поправки. Наша задача как отцов – сделать все от нас зависящее, чтобы показать нашим дочерям, что лучше быть милыми, чем гадкими.
«Незначительные повреждения»
Много-много лет назад, еще в прошлой жизни, я работал волонтером на скорой помощи. Это были студенческие времена, и в период своего преддипломного обучения я параллельно был «вторым» в одной из команд, работавших в ночную смену. Как правило, в каждой такой команде имелся обученный парамедик и его напарник-волонтер. Задача волонтера обычно заключалась в том, чтобы подавать инструменты и помогать тащить носилки, хотя иногда, если ситуация была действительно серьезной, перед нами открывалось немало возможностей принять участие в происходящем и запачкать свои латексные перчатки.
Однажды ночью мы отправились на очередной вызов. Я не помню в точности, сколько было времени, но это были те несколько часов перед рассветом, когда кажется, что весь мир куда-то делся, оставив после себя лишь пустую оболочку. Исходное сообщение гласило: «мужчина с травмой черепа и обильным кровотечением». Как выяснилось, именно так и обстояли дела. Мы нашли его в небольшой квартирке, он сидел с прижатым к голове красным от крови кухонным полотенцем. Он был одет, и было очевидно, что спать он еще не ложился, так же как и его девушка, топтавшаяся рядом с таким выражением лица, будто она озабочена и
