— Чего стоишь? — без грубости, с недоумением спросил Найден, открывая калитку. — Хозяйка заждалась.
Пришлось пройти прямо в дом, оставив тяжелую корзину на пороге. Женщина ждала в гостиной. Одна, что занятно. Невестка не приглашена на разговор. Найден тоже остался снаружи. Жена Бирюка явно не нуждалась в защите, и покорностью здесь не пахло.
Максимально подробно доложил о произошедшем у жриц. Естественно, не стал делиться своими личными делами, включая оставленное на сохранение золото, но сообщил о случившемся на улице. Такие вещи могут выйти боком всем, хотя не думаю, что в данном случае. Паршивые подростки не посмеют всерьез ссориться. Ведь тогда придется рассказать о причинах моего поведения. Промолчат.
— Я должна перед тобой извиниться, — сказала она, помолчав, когда иссяк окончательно.
— Меня ничем не обидели в этом доме, — говорю с откровенным недоумением.
— Может быть, не сознательно, только чувствую вину, — гнула она свое, не желая замечать готовности уйти от неприятного разговора. — Оба моих сына и дочь умерли не так давно от огневицы.
Машинально киваю, открывая рот, чтоб выразить положенные соболезнования, и захлопываю, повинуясь ее жесту.
— Мои дети, — говорит она тоскливо, — ушли из этого мира. Навсегда.
Мы оба сделали автоматический жест, как всегда при упоминании мертвых. Иные вещи въелись настолько в кровь, что совершаю не раздумывая. Наверное, странно смотрится для тех, кто в курсе моего происхождения. Северяне колесо делают в другую сторону.
— Даже если они родятся снова, это будет не скоро. И с ними умерли мои надежды и будущее.
— Не говорите так! Есть внуки!
— Да, — произносит сразу, — ты прав. Теперь нужно растить их. Только тебе не понять боль матери. Трое умерли при рождении и почти сразу, но эти были сильны и могли стать великими воинами. Продолжателями Бирюка. Он никогда не скажет вслух, но то был сильный удар. Больше мне не родить, и все время кажется, что он ищет настоящего наследника. Того, которому сможет нечто передать от души. Не деньги. Не имущество. Нечто отсюда, — показала на сердце. — Мне неприятно. То Найдена притащит, то вас. Причем кого-кого, а сына Фенека я б на его месте просто убила. Не знаешь? — догадалась.
Я пожал плечами. Не помню. Может, и тот, прежний, забыл. Мало ли на его пути было пострадавших.
— В молодости он серьезно оскорбил Бирюка. Насмеялся над происхождением и избил. Он был такой… Крайне неприятный. Заносчивый, наглый и не способный остановиться.
С возрастом слегка поумнел, пусть и в очень специфичном направлении. Зарезать мог кого угодно от плохого настроения.
— Если б не изгнали, непременно плохо бы кончил. Не через год, так через два. Не всем удается безнаказанно наступать на ноги.
Она посмотрела мне в глаза.
— Ты не он. Ты хороший человек.
Кажется, она серьезно расспросила моих женщин. Сколько ни вбивай «легенду», а на мелочах при тщательных вопросах проколоться проще простого. Моя «семья» будет уперто отстаивать родственную связь, но жизнь по отдельности не скрыть. Слишком мы разные и опыт несхож. Я-то уж точно крутился среди наемников, а про Светлую такого не скажешь. Другое дело, полагал, никому это не интересно и не важно. Оказывается — нет. Меня записали в правильные. Так я такой и есть!
— Не в понимании нашей мавретанской чести. — Вот это прозвучало как-то зло. — Вряд ли для тебя это так важно. Не согласен?
Как-то она слишком легко считывает мои мысли.
— Я вырос не в сертане, — говорю осторожно, — много могу не знать, однако, — и произнес на максимально литературном: «Ulula cum lupis, cum quibus esse cupis» — с волками жить — по волчьи выть.
— Скорее «Ut homines sunt, ita morem geras» — как люди, так и ты себя веди, — сказала, усмехнувшись. — Именно об этом я и говорю. Для тебя правила существуют в уме, а у нас в крови. Мы поступаем так, потому что иначе не способны. А ты потому, что так захотел. Честно, не имею представления, к лучшему или худшему такая разница, но ты сможешь совершить нечто неожиданное.
— Ох, госпожа, — хмыкаю. — Мне б чего попроще. Денег, например, и спокойной жизни. А величие без надобности.
— Кто подвигов не ищет, к тому они сами приходят. Главное, не сплоховать, когда Тюхе обратит на тебя твой взор.
— Бывает, поднимет, посмотрит подслеповато и скажет: «Не тот!», бросая на землю. Хорошо, не разобьешься, а всего лишь ноги переломаешь.
— А язык у тебя хорошо подвешен, — сказала с одобрением.
На самом деле плагиат. Кажется, у датского сказочника Андерсена нечто такое было. Иногда лезет из меня совершенно непроизвольно при упоминании какого-то прозвучавшего слова.
— Настоящий вождь должен уметь не головы рубить, а речами заставить делать ему полезное. Ладно, это все дело далекого будущего, но в этом доме тебя всегда примут охотно, а не по обязанности. Мы, — это было подчеркнуто, не один Бирюк, — твои друзья. Ступай и, если надо, обращайся, чем смогу — помогу.
— Хм, — с застенчивым видом бормочу.
Котлы и склянки у меня есть. Оливковое масло, щелочь с кислотой и уголь должны доставить.
— Уже? — ничуть не удивилась.
— Всего лишь дальний угол во дворе в мое распоряжение. Желательно, чтоб не совались дети.
— Секрет?
— Мыло хочу сделать. Жидкости ядовитые будут, коже вредят. Незачем им совать свои руки куда не надо. Чисто из опасения за их здоровье.
— Мыло? — с недоумением переспросила.
— Твердое и пахучее.
Уточнять, что это первая стадия и планы идут гораздо дальше, пока преждевременно.
— Делай, — сказала она снова невозмутимо. — Найден поможет, а остальных предупрежу, чтоб не лезли, и Писаря забери, приспособь к делу.
— Спасибо.
Я б и сам его попросил, только если дают за просто так, чего ж изображать смущение.
Тот будто почуял, торчал за дверью в ожидании и сразу подскочил.
— Она меня расспрашивала, — сообщил шепотом, — ничего не сказал.
Потому что не знаешь, подумал ядовито.
— Слушай меня внимательно, — сказал, отведя чуток в сторону, обходя кухонный очаг по большой дуге. Незачем возящейся там невестке слышать наш разговор. — У тебя два пути. Один — выходишь за ворота и свободен, как птица в полете.
— А второй?
— Мне нужен грамотный и соображающий в денежных делах человек. Желательно не связанный ни с кем семейными связями, зато зависимый от меня. Ты прямо идеал, словно боги прислали заказанное. Идти тебе некуда, разве в шахту или продавать себя. Но могу ли доверять?
Сделал паузу и посмотрел на него. Хорошо, что не кидается с заверениями в любви. Значит, не дурак.
