Исра посмотрела в окно. Может, и она что-то сделала не так – и поэтому Адам ее бьет? Может, и он однажды решит с ней развестись?
– Бедная, несчастная Умм Ахмед, – продолжала Фарида. – Как она будет людям в глаза смотреть – с дочерью-разведенкой?
А сама при этом ухмылялась так широко, что золотой зуб сиял, как луна на небе. Исра этого не понимала: Умм Ахмед – как-никак лучшая Фаридина подруга. Чему же радоваться? С другой стороны, разве сама она не молила Бога, чтобы Надин родила девочку, – просто чтобы облегчить собственные страдания? Сердце у нее сжалось.
– Для тебя это хорошо, дочка, – сказала Фарида Саре, повесив трубку. – Если Фатима разведется, на ее сестре, Ханне, никто не женится.
– Мне-то что с того? – фыркнула Сара.
– Очень даже что! Ты только подумай, насколько проще будет найти тебе жениха, если под ногами не будет путаться Ханна. – Фарида встала, отщипнула немного рису и положила в рот – проверить, все ли они сделали как надо. – В Бруклине и так мало палестинских мужчин. Чем меньше конкуренция, тем лучше. – Она встретилась взглядом с Исрой. – Разве я не права?
Исра кивнула, выкладывая смесь риса и мяса на капустный лист. Она видела, что Фарида наблюдает за ней, и постаралась свернуть лист в идеально ровную трубочку.
– Конечно, Ханна тебе та еще соперница, – продолжала Фарида, облизывая пальцы. – Кожа смуглая, волосы как проволока. А росту и пяти футов нет! Ты гораздо миловидней.
Сара встала из-за стола и потащила в раковину стопку грязных тарелок – лицо у нее заметно разрумянилось. «Интересно, каково ей это слушать?» – подумала Исра. Вспомнилось, как мама сравнивала ее с другими девушками, твердя: да что же это такое, кожа да кости, никто на тебе не женится! Она требовала, чтобы Исра больше ела, а когда та набирала вес, велела есть меньше. А на улице требовала не выходить на солнце – не то кожа потемнеет. Она часто разглядывала Исру от макушки до пяток – товарный ли у дочери вид? Позарится ли на нее мужчина? Наверное, Сара сейчас чувствует себя так же, как она тогда, – самым никчемным существом на свете. Наверное, и ее дочерей ждет то же самое.
– Может, это твой шанс, – сказала Фарида, становясь у Сары за спиной.
Та, ничего не ответив, схватила губку и отвернула кран. Ее миниатюрная фигурка тонула в синем свитере с высоким воротом и свободных вельветовых штанах. Сара и в школу так ходила, и Исру мучило любопытство: неужели ее одноклассники одеваются в такие же бесформенные вещи – или во что-то более обтягивающее и откровенное, как девушки в телевизоре? Она не раз слышала, как Сара выпрашивала у матери что-нибудь помоднее, но Фарида только покрикивала: «Ты не американка!» – как будто Сара могла ненароком об этом забыть.
– Ну-ну, не смущайся, – сказала Фарида.
Сара передернула плечами.
– Тебе уже пятнадцать. Замужество не за горами. Пора потихоньку готовиться.
– А если я не хочу замуж? – сердито выпалила Сара – как из ружья выстрелила.
Фарида вытаращилась на нее:
– Чего-чего?
Сара отвернулась от раковины и встретилась глазами с матерью:
– Почему ты так стремишься поскорее сбыть меня с рук?
– Так это же все не завтра! Подождем, пока ты закончишь школу.
– Ну уж нет!
– Что?
– Я не собираюсь выходить замуж, когда закончу школу.
– Что значит – не собираюсь выходить замуж? И куда же ты собралась, если не замуж, дурочка?
– В колледж.
– В колледж? Ты думаешь, что мы с отцом позволим тебе ходить одной незнамо куда и строить из себя американку?
– Ну что за ерунда! Здесь все учатся в колледже!
– Да неужели? А что про нас подумают на родине, если узнают, что наша дочь одна шатается по Нью-Йорку? Ты о семейной чести подумала?
– О семейной чести? А почему моим братьям не нужно о ней думать? Никто не запрещает Омару и Али разгуливать по городу и делать все, что хочется. Да баба чуть ли не умолял Али поступить в колледж!
– А ты себя с братьями не сравнивай, – отрезала Фарида. – Ты не мужчина.
– Ты всегда так говоришь! Но это нечестно!
– Честно, нечестно, но моя дочь никогда ни в каком колледже учиться не будет! Фамех? – она замахнулась на Сару. Рука у нее подрагивала. – Это понятно?
Сара попятилась:
– Да, мама.
– В колледж захотела, ишь ты! Лучше бы по сторонам посмотрела! У тебя две невестки! И что, кто-нибудь из них учился в колледже?
Сара пробурчала что-то себе под нос, но Фарида сделала вид, что не услышала.
– Ну, вот что, – сказала она, поворачиваясь к двери. – Теперь ты будешь каждый вечер готовить с Исрой ужин. – Она встретилась глазами с невесткой: – А ты, дорогуша, проследи, чтобы она не филонила!
– Да, конечно, – пробормотала Исра.
– Совсем рехнулась! – воскликнула Сара, когда Фарида скрылась в гостиной и включила свой любимый сериал. – Пытается меня сбагрить, как будто я ни разу не надеванный хиджаб, который только место в шкафу занимает!
– Она желает тебе добра, – сказала Исра, хотя сама верила собственным словам лишь наполовину.
– Это что же за добро такое? – хохотнула Сара. – Ты и вправду так считаешь?
Исра промолчала. В такие моменты она особенно ясно видела, какие они разные. Сара устроена сложнее Исры. В ней столкнулись две очень разные культуры, и это видно во всем: пусть Сара втягивает голову в плечи, стоит Фариде замахнуться на нее, пусть почти не подает голос при отце и братьях и кружит вокруг стола, пока не обслужит всех мужчин, – при этом она зачитывается американскими романами, мечтает поступить в колледж, и в глазах у нее – Исра отчетливо это разглядела именно сейчас – горит мятежный огонек. Исра многое бы отдала, чтобы вновь обрести своеволие, которое когда-то было и у нее, – но та юная девочка давно исчезла без следа.
– Если бы она и впрямь желала мне добра, – сказала Сара, – то не хотела бы, чтобы я жила, как ты.
Исра подняла голову:
– В смысле?
– Ты уж меня извини, Исра, но всем давно все ясно.
– Что ясно?
– Да синяки твои! Думаешь, их под тональником не видно?
– Я… – Исра прижала ладони к щекам. – Я споткнулась о дочкину Барби.
– Ну, за идиотку-то меня не держи! Понятно, что Адам тебя бьет.
Исра промолчала. Откуда Сара узнала? Неужели слышала ночью крики Адама? Или подслушала, как Фарида обсуждала это по телефону? А Надин что, тоже знает? Исра опустила голову, уткнувшись в фаршированные капустные листья.
– Ты не должна ему это спускать, – сказала Сара. Она говорила тихо, но в голосе звенел гнев. – Ты должна защищаться.
