тумбой, похожей на высокий гриб с резной узорчатой шляпкой, соображая, куда пойти дальше. Ага, а вон и тот собор с двумя башнями, который он видел с высоты, – как раз на противоположном берегу. Наверняка ведь какой-нибудь знаменитый…
Мимо с шорохом проносились машины и разнообразные тарахтящие мотоциклы, мопеды и роллеры. Народ здесь, судя по всему, вообще очень уважал байки: всяческие драндулеты были в огромном количестве целыми рядами припаркованы вдоль уличных ограждений. «В основном, впрочем, довольно простенькие такие драндулетики, без особых наворотов», – снисходительно отметил про себя Кейр. Судя по всему, их тут воспринимали прежде всего как транспорт, а не как знак какого-нибудь там особенного статуса.
– Берите по одному евро, сэр, – стоящий на углу высокий темнокожий парень тряхнул перед лицом Кейра тяжёлой гроздью одинаковых блестящих брелоков в виде Эйфелевой башни.
– Не надо, бро, оставь себе, – парень мотнул головой и невольно ухмыльнулся, сообразив, что в нём только что, судя по всему, безошибочно опознали иностранца.
Вообще-то нездешние в основном довольно несложно угадывались вокруг. На шеях у них висели гигантские фотоаппараты с открытыми объективами, цветные рюкзачки многие держали на животах, видимо, опасаясь карманников («Нет, вообще-то разумно, – рассудил про себя Кейр, – в такой толпе сам бог велел что-нибудь у кого-нибудь стибрить…»).
Он пошёл дальше, беззастенчиво разглядывая прохожих. Местные выглядели иначе, чем туристы, но всё равно были какими-то неуловимо иными, не такими, каких Кейр привык видеть обычно на улицах Нью-Йорка: осанистые старушки с аккуратно уложенными волосами и безупречным макияжем, мужчины в завязанных небрежным узлом тонких шейных шарфах, элегантные женщины на низких каблучках и с маленькими кожаными сумочками на цепочках, перекинутыми через плечо, как будто они прямо сейчас отправлялись на какую-нибудь там вечеринку. Время от времени в потоке людей попадались парни в футболках с национальной символикой и с футбольным мячом на фоне солнечного диска – символом нынешнего европейского чемпионата.
Кейр засмотрелся на стройную русоволосую девушку, прижимающую к уху мобильник. Та щебетала в трубку что-то, неразличимое с такого расстояния, и сосредоточенно хмурила тонкие светлые брови. Изящное чёрное платьице с треугольным вырезом едва прикрывало ей колени.
«И девчонки здесь тоже весьма хорошенькие», – заключил он и наискосок двинулся через дорогу на другую сторону набережной.
В следующий момент парень услышал долгий автомобильный сигнал, оглушительный визг тормозов, и мощный удар в бок подбросил его в воздух, кувырнув через голову.
* * *
Верена шагала по набережной де Монтебелло, рассеянно скользя взглядом по бесконечным пёстрым сувенирным рядам, возле которых шла бойкая торговля. Гирлянды светящихся брелоков, целые коробки магнитиков и открыток, сумочки, флажки, все мыслимые варианты трёхмерных моделек футбольных мячей на фоне солнечного диска… Вот интересно, куда всё это барахло денут после чемпионата, если не успеют вовремя продать? Сразу в переплавку?
Навстречу ей прошёл задумчивый кудрявый мужчина в узких очочках, толкающий перед собой детскую коляску, в которой сосредоточенно, надувая розовые щёки, как хомячок, жевал кусок багета толстый темноволосый карапуз в матросском костюмчике. В зелёных ветвях деревьев над головой громко чирикали какие-то невидимые птахи; влажный после дождя городской воздух терпко пах мокрой листвой. Девушка остановилась перед вытянутой до земли стеклянной витриной, рассматривая выставленные в ней холсты в тяжёлых золочёных рамах. Диск солнца над Эйфелевой башней, закрытый широким чёрным пятном, словно во время солнечного затмения. Женщина со змеиной кожей, стоящая, раскинув руки, над огненной бездной, за спиной у неотчётливо прорисованной маленькой человеческой фигурки. А вот это уже что-то совсем абстрактное: две смазанные тени – одна чёрная, другая белая – тянутся друг к другу на фоне размытых колоколен Нотр-Дама. «Готика, одна сплошная готика», – с улыбкой подумала Верена. Вряд ли готика вообще когда-нибудь выйдет из моды…
В кармане её платья завибрировал мобильный.
– Приветик, валькирский любимчик, – девушка поднесла телефон к уху, вслепую шаря в кармане в поисках гарнитуры. Ну вот, опять потеряла… – Чего это тебе не спится? У вас же там почти ночь, наверное?
– Я ненадолго, – донёсся из динамика приглушённый голос Алекса. – Хотел только предупредить тебя кое о чём…
Верена прижала телефон к плечу, оперлась рукой о похожую на теннисный мячик шишечку на зелёном, сплошь покрытом рекламными наклейками тротуарном столбике и запрыгала на одной ноге, вытряхивая из чёрной плетёной сандалии застрявший там камешек.
– О чём предупредить? – произнесла она в трубку.
– Неделю назад произошло кое-что странное, – Алекс говорил спокойно, но Верена, хорошо знавшая мужчину, отчётливо различила в его голосе едва заметную нотку беспокойства. – Нам с Искрой пришлось столкнуться с одним… довольно агрессивным существом.
– С агрессивным… существом? Что случилось? С вами всё в порядке?
– Нет-нет, у нас всё нормально. Это определённо был не тули-па. Я пока даже не уверен, связано ли это вообще как-то с действиями тули-па. Но мне это всё равно очень не понравилось. Пожалуйста, просто будь осторожна. Я знаю, что ты постоянно снимаешь маячок…
– Алекс, я уже полгода занимаюсь с Пулей, – Верена снова натянула сандалию и пошла дальше, переступая через чей-то валяющийся прямо посреди тротуара самокат. – Если уж на меня за это время никто больше не попытался напасть, то ничего страшного со мной и дальше не случится. Я не намерена таскать на себе эту вашу шлейку постоянно…
Взгляд девушки внезапно остановился на серебристо-сером внедорожнике в десятке метров от неё. Внедорожник стремительно приближался к рослому симпатичному парню с густыми тёмными волосами, который переходил через дорогу, совершенно не глядя по сторонам. Алекс продолжал что-то говорить, но в следующие секунды Верена словно бы перестала его слышать. Автомобиль пронзительно заскрипел тормозами, оставляя на асфальте длинные чёрные следы, и глаза девушки расширились от ужаса.
– Алекс… Алекс! Я тебе перезвоню…
Глава 5
– Я так часто вижу тебя тут, малыш Аспид, – сказал Вильф. – Ты уже небось даже забыл, какова человеческая еда на вкус. Почти совсем не бываешь снаружи. Почему?
– Я ещё… плоховато освоил скачок, – Тим незаметно отвёл глаза, делая вид, что просто отмахивается от настойчиво пытающейся забраться в его волосы чёрной многолапой паукообразной тени, которая как раз соскользнула с заросшего колючим, жёстким как проволока терновником потолка.
Тим сидел, сложив ноги по-турецки, на узкой дорожке, тянущейся вдоль отвесной каменной стены; дорожка была выложена словно из плотно пригнанных друг к другу желтовато-белых копий, острых и длинных, похрустывающих под ногами. Внизу в вязком малиновом полумраке виднелась гигантская, раскинувшаяся, казалось, до самого сумрачного горизонта равнина, усеянная чем-то вроде огромных тёмно-красных цветов – трубчатых, с тускло светящимися зеленоватыми мясистыми листьями и зубастыми пульсирующими внутренностями, которые постоянно находились в
