И тут неожиданно снова подаёт голос мой телефон, на который я даже немного уже обижаюсь, словно он – один из виновников навалившихся на меня бед. Звонок, как ни странно, от моей жены, до которой я так пока и не могу дозвониться.
– Родная, где ты? – начинаю быстро тараторить, но меня перебивает совершенно незнакомый мужской голос в трубке:
– Слушай, приятель, твоя жена сейчас говорить не может, потому что она у нас…
– У кого – у вас?!
– Не перебивай! Она находится у нас и сможет вернуться только в обмен на то, что тебе не принадлежит. Догадываешься, о чём говорю?
– Догадываюсь… Что с ней, дайте ей трубку, я хочу знать, что всё с ней в порядке!
Незнакомец хмыкает и отвечает:
– Насмотрелся детективов по телевизору, мол, дайте поговорить с заложником, и всё прочее… Так вот, ни в каких заложников никто сейчас не играет, и ничего мы тебе доказывать не собираемся. Просто верни камешки, а потом через некоторое время получишь жену в целости и сохранности. Тебе всё понятно? И никаких дополнительных условий…
Этого ещё не хватало, принимаюсь рассуждать про себя, мало мне трупа в ковре, отравившегося ювелира, поддельных бриллиантов, а теперь ещё жена в заложниках. Полный комплект удовольствий для дешёвого детектива! Осталось дождаться только перестрелок и погонь на автомобилях.
Телефон пока молчит, лишь что-то слегка потрескивает на линии. Незнакомец, завладевший телефоном жены, ждёт моей реакции… А где же всемогущий коротышка и его начальник, которые обещали, что всё будет безопасно и спокойно?! Хотя… обещали ли? Нет, они-то как раз и не были ни в чём уверены, если приставили ко мне охрану и велели далеко от дома не отходить. Надеюсь, и телефон поставили на прослушку, хотя… откуда мне знать?
– Что замолчал? Ты меня слышишь? – напоминает о себе незнакомец.
– Слышу…
– Даю тебе на размышления время до вечера, а потом перезвоню, но уже с другого телефона, и назначу время и место встречи.
– Почему с другого телефона?
– Мало ли! Вдруг ты побежишь за помощью в полицию, и там начнут выяснять местонахождение этого телефона по сим-карте. Ты ж смотришь фильмы по телевизору – большой мальчик, должен врубиться… Короче, жди звонка и не делай глупостей! Никто с тобой шутить и играть в прятки не собирается…
И – короткие гудки в трубке.
Остаток дороги уже раздумываю о том, как мне реагировать на происходящее. Кто этот звонивший мне человек? Вероятно, хозяин камешков или один из тех, кому они предназначены. Но кто это может быть? Кому может понадобиться такое сильное отравляющее вещество, от которого на моих глазах уже погиб, как минимум, один человек? Террористы каким-нибудь, чёрт бы их побрал, или местные бандиты?.. И ради того, чтобы получить свою отраву, они ни перед чем не остановятся.
Впрочем, не о том я сейчас раздумываю, ох, не о том! Какие террористы и бандиты? И без меня есть люди, которым по штату положено ловить их. А я… я лишь потребитель бесконечной шпионской киножвачки, как верно этот мужик заметил. А тут возомнил себя, видите ли, неизвестно кем…
Теперь мне уже хочется поскорее встретиться с коротышкой и рассказать о звонке. Пускай посоветует, как поступать. Тем более, никаких камней у меня нет и, надеюсь, уже не будет. Да и после бесед с коротышкой и его начальником я сильно опасаюсь даже брать в руки этот проклятый бархатный мешочек! Одни беды от него.
В нетерпении ещё раз пытаюсь позвонить по номеру жены, но телефон уже не только не отвечает – он просто выключен. Так ничего и не придумав, мрачно наблюдаю за тем, как мы, немного попетляв по уличным развязкам, въезжаем на какую-то невзрачную подземную стоянку. Проехав по длинному тёмному коридору, останавливаемся у ярко освещённых дверей лифта, и шофёр указывает мне жестом, куда идти:
– Поднимитесь на третий этаж, и там вас встретят…
На табло лифта непроизвольно фиксирую, что сейчас нахожусь на минус втором этаже, а всего в здании восемь этажей. Видно, контора коротышки и в самом деле солидная. В полицейском управлении всего два этажа… Но это к делу не относится. Сейчас у меня в голове совсем другое, и мне очень плохо. Плохо так, как никогда в жизни не было…
8.
Прямо у выхода из лифта меня встречает коротышка и молча ведёт в один из многочисленных кабинетов по длинному, уходящему вдаль коридору. Ни на одной двери нет надписей, лишь таблички с порядковыми номерами. В обычных израильских конторах на стенах между кабинетами всегда развешаны рекламные плакаты или доски с объявлениями, искусственные цветы в вазонах и стулья для посетителей вдоль стен, а здесь всё чисто и по-нежилому пусто.
Та же картина и в кабинете, куда мы приходим. Единственное различие – вдоль стены большой стеллаж с однообразными аккуратно расставленным папками и работающий компьютер на столе.
Коротышка деловито садится за компьютер и жестом предлагает располагаться на стуле напротив. Лицо у него мрачное, и чувствуется, что парень опять не выспался. У них это профессиональное, что ли?
– Я вызвал вас вот по какой причине, – начинает он глухим голосом. – Сегодня утром обнаружен труп человека, очень похожего на нашего фигуранта, чей фотопортрет вы составили. Однако необходимо убедиться, что это именно тот, с кем вы общались, поэтому нужно пройти процедуру опознания. Понимаю, что это для вас крайне неприятно, да и ни одному нормальному человеку не нравится разглядывать трупы, однако никуда не денешься – без этого не обойтись. Впрочем, опыт у вас уже есть. Вы готовы?
Пытаюсь рассказать о телефонном звонке от похитителей, но ни о чём другом разговаривать он пока не хочет, лишь манит меня за собой, и мы долго идём по коридорам, спускается на лифте, и наконец оказываемся в просторной медицинской лаборатории, где на большом прозекторском столе посредине комнаты накрыт простынёй труп человека.
В общем-то, этого я и ожидал. Под простынёй оказался именно тот мужик, который сбагрил мне ковёр с покойником, а сам исчез, отправившись в банк.
– Его, наверное, тоже отравили «Новичком»? – проявляю осведомлённость.
– Нет, – коротышка сдвигает простыню, и я вижу два подсохших пулевых ранения в груди покойного. – Застрелен…
Хоть я и понимаю, что мой вопрос звучит глупо, но удержаться не могу:
– Нашли стрелявшего?
Коротышка не отвечает, лишь накрывает простынкой тело и отводит меня в сторону:
– Теперь возвращаемся в мой кабинет, нам нужно подписать некоторые бумаги, и заодно расскажете, что с вами стряслось этой ночью. Вы же сказали, что у вас жена пропала.
– Более того… – взмахиваю руками, но он жестом показывает, чтобы я пока молчал.
Отправляемся мы не к нему в кабинет, а прямиком к его начальнику. Разница между кабинетами состоит лишь в том, что здесь к письменному столу с компьютером придвинут длинный стол, за которым, вероятно, проводятся совещания.
