сглотнула, потому что Глеб тихо рассмеялся. Положил кусок лепёшки на тарелку, поставил передо мной.
— Спасибо, — улыбнулась.
Я млела от его заботы. Умирала и вновь возрождалась.
— Мама ни разу не приходила к тебе в тюрьму? — я нарушила тишину, повисшую над столом.
— Нет.
— Мне жаль.
— Я не хотел, чтобы Оля меня видела таким. Да и не хотел бы, чтобы она ждала пятнадцать лет.
— И что? Ты сказал бы ей, чтобы она за другого замуж выходила?
Отец ответил не сразу.
— Я не имел права держать её возле себя. Любой женщине нужно надёжное плечо. А что я мог бы сделать, сидя в тюрьме? Если бы Оля сказала, что полюбила… Я бы отпустил.
— А что ты бы сделал, когда вышел? — я криво улыбнулась. — Разве не пошёл бы к ней? Не стал бы заявлять права.
Папа рассмеялся тихо и грустно, покачал головой.
— Если бы увидел, что Оля счастлива…
— Без тебя она никогда не была счастлива, папа. Она пыталась улыбаться, но всегда была грустной, когда не знала, что я смотрю.
Мужчина вновь с силой сжал столовый прибор. К счастью, нож оказался крепким.
— Ты был на её могиле?
— Да, — ответ вышел глухим.
— Я хочу съездить с тобой, — запинаясь, призналась я. — Я хочу, чтобы она увидела нас… вместе.
— Хорошо, Вита.
— Не знаешь, почему мама назвала меня Виталиной? Это имя что-то значило для неё?
— Для меня. Оля назвала тебя в честь моей погибшей сестры. Она утонула в подростковом возрасте.
— Мне жаль.
Отец кивнул, кашлянул, взял кружку, которая совсем уж крохотной казалась в его руках, залпом выпил чай.
— Где вы живёте? — перевёл тему разговора.
Глеб стал отвечать, а я погрузилась в свои мысли. Я вновь и вновь вспоминала поведение отца Захара. Вспомнила слова, фразы, взгляды. Он ненавидел меня. Смотрел с брезгливостью. Всегда фальшиво улыбался. Сейчас мне понятна причина.
Он знал, что я чужая дочь.
— Я сейчас, — поднялась из-за стола и двинулась в сторону туалета.
Замерла возле администратора.
— Простите, у меня сел телефон. Я могу позвонить.
Вежливый парень протянул мне трубку. Набрала рабочий номер отца. Тот ответил бодрым голосом.
— Здравствуй, Захар.
— Кто это? — мужчина напрягся.
— Дочь Ольги и Андрея. Не узнал?
В трубке повисла тишина.
— Где ты? — выплюнул с яростью.
— К своей безграничной радости там, где нет тебя. Я позвонила сказать тебе, что ненавижу тебя. Ты мне не отец. И никогда им не был. Я сменю фамилию и отчество.
— Где ты, тварь тупоголовая?
— Хорошо, когда роль играть не нужно, да? Меня интересует лишь один вопрос — что ты сделал с мамой? Ты аварию подстроил?
Трубку сбросили. Я прикусила губу, вернула телефон администратору и вернулась за столик, где Глеб спокойно вёл беседу с моим папой. Любимый тут же мне улыбнулся, положил новый кусочек хачапури. И придвинул ко мне молочный коктейль.
— Пей.
— Не хочется, — после разговора с Захаром пропал аппетит.
Я даже мысленно уже не могла называть его «отцом». Меня просто отвернуло от него.
— Что такое? Кто обидел? — Глеб уловил моё настроение.
— Всё хорошо, — солгала, натянуто улыбнулась.
Глеб только покачал головой и переглянулся с мужчиной, наблюдающим за нами.
— Не хотите к нам в гости заглянуть завтра? Вита устала. Завтра рано вставать.
— Заеду, — мужчина серьёзно кивнул.
Глеб подозвал официантку и попросил, чтобы остатки еды и напитки нам дали с собой. Папа расплатился за всё, не обращая внимания на возражения.
— Тихо! — вскинул руку, окинув нас с Глебом суровым взглядом. — Я даже ни одного памперса тебе не купил, дочь.
Все слова застряли в горле, на глазах навернулись слёзы.
— Спасибо, папа, — я кивнула и улыбнулась.
— Я подожду вас на улице, — хрипло сказал отец и быстрым шагом покинул заведение.
— Иди, Золушка моя, — любимый поцеловал меня в лоб. — Я заберу заказ.
— Спасибо.
Я выбежала на улицу следом за отцом. Он стоял у стены, привалившись к ней спиной, и курил. Увидел меня, тут же потушил сигарету.
— Хороший парень. Надёжный.
— Одобряешь? — стеснительно и робко улыбнулась.
— Ещё как, Виталина. Маме он бы очень понравился.
— Сильно скучаешь?
— Слов не подобрать.
Я сделала прерывистый шаг вперёд и крепко его обняла. Уткнулась лбом в плечо, втянула ещё незнакомый запах и расплакалась.
— Я тоже скучаю по ней. Безумно.
Папа гладил меня по голове подрагивающими пальцами и молчал. Но я чувствовала его боль.
А ещё я знала, что теперь моя жизнь окончательно изменится. У меня теперь два защитника, которые никогда не дадут меня в обиду.
Глава 26
Вита
Две недели спустя
Сжимаю в руках тест на беременность. Нечёткая розовая полоска заставляет нервно кусать губы. Я никак не могу понять, беременна я или нет. Раздаётся тихий стук в дверь. Вздрагиваю и вскидываю глаза на дверь.
— Золушка, всё хорошо? Ты в порядке? Чего ты так долго? Тебе плохо?
— Нет! — выкрикиваю излишне громко. — Нет! Всё хорошо! Я просто… волосы укладывала, — взгляд упал на плойку.
— Понял. Не отвлекаю.
Я сжала в руке тест. Говорить Глебу раньше времени не хотелось. Я не хотела давать ему надежду. Знала, как относится к детям любимый. Как сильно он хочет ребёнка. Видела, как он держал на руках деток своих друзей. Как улыбался и играл с ними. И если позже окажется, что я не беременна, ему точно будет больно.
Я засунула тест на самое дно мусорного ведра, забросала салфетками, чтобы Глеб случайно не нашёл. Умылась, похлопала себя руками по щекам, собрала волосы в хвост и вышла из ванной комнаты.
Глеб сидел на полу в коридоре, подогнув под себя одну ногу, а другую вытянув впереди. В сотый раз перехватило дыхание от того, насколько он красивый.
— Тебе в ванную нужно было?
— Где кудряшки? — задал встречный вопрос, скользя пристальным взглядом по бледным щекам.
— Ничего не получилось, — неестественно рассмеялась. — Пришлось делать хвостик. Ты на учёбу не опаздываешь?
— Немного. Тебя подброшу и поеду.
— Я сегодня не пойду, родной. Не хочется. Мне нужно сходить к гинекологу на осмотр.
