- Договорились! - я поняла по Лёнькиному смущенному взгляду, что про подарок он забыл. Ну и подумаешь, великая важность! – Ладно, Лёнь, побегу я.
- Послушай, Лиль… - неуверенно начал вдруг брат. – А давай, может, если у тебя планов особых нет… Новый год вместе встретим? Ну, у родителей дома? Ты можешь Ксюшу позвать, если хочешь.
Я вдруг почувствовала, что у меня начало щипать в носу. Эх, Лёнька, Лёнька… Я так привыкла… так уже поверила в то, что мой брат – умный и ехидный человек, который не разменивается на такие глупости, как чувства. Ну и дура же ты, Лиля!
В Лёнькином голосе сквозило такое одиночество. Тщательно оберегаемое, чтобы не дай бог никто не догадался, что он, Леонид Плик, может что-то чувствовать. Кроме снисходительного интереса к жизни. Эх, братишка, что ж мы с тобой в личной жизни такие олени дремучие-невезучие? Хотя у Лёньки все не так запущено, как у меня…
- Вот ты для начала из командировки вернёшься – а там решим! - демонстративно бодро отозвалась я. А потом снова обхватила Лёню за шею и крепко обняла: - Не дрейфь, старший брат, прорвемся.
- Ну раз ты так говоришь… - пробормотал Лёня, ответно обнимая меня.
- Верь мне! Снегурочки никогда не обманывают!
* * *
- Лиля, если б я не был женат – я бы предложил тебе выйти за меня замуж!
- Тоже мне, великое дело, - пробурчала я. – Сеня, так дела не делаются.
- Знаю, что не делаются! – орал мне в трубку Дед Мороз Арсений. Мы с ним не то, чтобы были близко знакомы, но варились в одном бизнесе. И даже пару раз где-то вместе выступали. А теперь этот человек уговаривал меня выйти с ним на корпоратив. Тридцать первого декабря. Вы подумайте только. Тридцать. Первого. Декабря. В два часа дня. Ехать развлекать каких-то великовозрастных оболтусов в офис. Вот скажите мне, людям больше нечего делать тридцать первого декабря в два часа дня?! Последний вопрос я произнесла вслух.
- Я не знаю, Лиль! - снова заорал Сеня. – Но платят они – дай бог им здоровья! – тут Арсений назвал сумму. Она была огромной. Неприлично огромной - для наших скромных услуг. С другой стороны – тридцать первое декабря. Два часа дня.
- Ну а Лизка твоя что? – в последней попытке увильнуть спросила я.
- Малой у нас заболел, - Сеня перестал орать и заговорил почти нормальным - и очень усталым голосом. – И оставить не с кем, да и Лизка не хочет – температурит он сильно, кашель.
Лиза с Сеней работали семейным подрядом. И ситуация, в которой они сейчас оказались, вызывала во мне и понимание, и сочувствие. Если ребенок болеет – куда уж тут до развлечения других детей или людей?
- А Леся? - вспомнила я про самую жадную до денег участницу нашего негласного «профсоюза Снегурок». У Леси были ипотека, кредиты и сын. И все на ней одной, поэтому она бралась за любую работу.
- Пашет Леська, - вздохнул Арсений. – И тридцать первого, и всю новогоднюю ночь.
И это тоже было понятно. Поздравление детишек на дому тридцать первого и в ночь – самое хлебное дело. Но я почему-то это дело не любила и всячески старалась избегать. Мне было гораздо проще и приятнее работать на праздниках и утренниках, да даже на взрослых корпоративах – не гнушалась. Лишь бы на нейтральной территории. Переступать порог чужого очага я не хотела. Сколько ни думала – не могла себе этого объяснить. Ведь это и в самом деле очень прибыльное дело. Но тут я упорно считала, что «всех денег не заработаешь» - именно для подобных случаев. Но я не Леся, я могу себе позволить покочевряжиться.
- Леська вроде говорила, что у нее есть окно, но там как-то плотно, да и вообще, это не точно. А ты же знаешь, я не люблю накладки.
Я вздохнула. Я уже приняла решение. «Если можешь помочь – помоги. Не можешь помочь – не мешай», - это жизненное кредо моего папы. И мне оно очень импонировало.
Подумаешь, работать тридцать первого. Не умирает от этого никто. Леська вон и в новогоднюю ночь работает. Я подумала о том, кто поздравит Леськиного сына, пока мамка ходит по домам и поздравляет чужих детей.
- Лиль, там мероприятие всего на час, - Сеня почувствовал слабину и начал на меня давить. – Вот реально – час, и все. Зарядим народ новогодним настроением, раскочегарим - и свалим. Саму пьянку – если она у них, конечно, будет тридцать первого – сопровождать не надо. Ну, Лилечка, ну пожалуйста, солнце ты мое…
- Хватит! – фыркнула я. – Лизка – твое солнце. Бессменное. Я согласна. Но при одном условии.
- Излагай.
- Перед корпоративом мы заедем и поздравим с Новым годом Леськиного сына.
- Заметано, - баз паузы согласился обрадованный Сеня. – Я даже подарок сам пацану куплю. И адрес у Леськи узнаю.
Я отложила телефон. И встретилась с вопросительным взглядом Ксю.
- Я дура, Ксюш.
- Скажи мне что-нибудь новенькое, - фыркнула Ксюша.
- Я только что согласилась завтра работать.
- Ты неисправима, - подкатила глаза под лоб Ксюша – почти так же виртуозно как Лёнька. – Даже говорить тебе ничего не буду, сама все знаешь, Снегурочка ты моя отмороженная.
- Знаю, - уныло согласилась я. Я сегодня – выжатый лимон. И предвкушала, как завтра буду спать до обеда. И никуда не пойду – родители отбыли на новогодние праздники в санаторий, предварительно оставив мне забитый всякой вкуснятиной холодильник. Но этому прекрасному плану не суждено сбыться. Теперь хрен его знает, во сколько я домой завтра приеду. А, кстати… - У тебя какие планы на новогоднюю ночь?
- Да так… - неопределённо отозвалась Ксю. – Зовут в одну компанию. Больше в надежде на то, что я жратвы вкусной и торт принесу с собой.
- Ну так принеси! – с напускным воодушевлением произнесла я. Хоть у кого-то должен быть нормальный Новый год! Застолье, гости, вкусная еда! Я вон даже ёлку нарядить не сподобилась еще. Да уже и не наряжу.
- Не хочу, - устало произнесла Ксюшка. Наклонила голову, прижалась виском к стене и закрыла глаза. – Надоело.
Такой я подругу видела впервые. Я Ксюшку не узнавала. Мою Ксюшку, которая «Плик, не беси меня!», «Слушай меня, я лучше знаю!», «Пошли на кухню, буду тебя кормить!». А теперь она даже кормить меня не собирается. И неважно, что холодильник битком набит едой!
- Ксюш… Ты чего? Случилось что?
- Ничего у меня не случилось, - Ксю по-прежнему не открывала глаз. – Про все на-до-е-ло.
Как – надоело? Почему – надоело?! Ксюше не может надоесть! Тем более – все!
- Тебе надо влюбиться! – выпалила я первую банальность, которая пришла в голову. Ну да, цитаты из Коэльо мне почему-то никогда не приходят в голову вовремя.
- Спасибо, не надо! – тихонько фыркнула Ксю все так же с закрытыми глазами. – Сыта по горло уже! Мне бы как-то развлюбиться. Чтобы не сдохнуть.
Я сидела и смотрела на подругу, раскрыв рот. Вот если бы она сейчас открыла глаза – она бы посмеялась надо мной. И над моим идиотским видом. Но Ксюша так и продолжала сидеть, спрятавшись от меня за опущенными веками. А я закрыла рот и стала соображать. Из Ксюшиных слов вывод у меня получился один-единственный. Моя дорогая любимая подруга по кому-то безответно сохнет. А я… ни сном, ни духом!
