только водяными и расшевелишь.
— Сколько лет ей? — спрашивает он задумчиво.
— Кому? — спрашивает Сивер.
— Искре.
— Семнадцатый год пошёл.
— Сочувствую…
Сивер косится на него неодобрительно, но ничего не говорит. Зато Вран желанное кое-что слышит: фыркает тихонько Бая, смех не сдержав.
А большего Врану и не нужно.
— Да, затягивается разговор, — замечает Солн, тоже рядом усаживаясь — прямо в грязь размокшую, плаща на него не хватает уже, но, похоже, ничуть Солна это не смущает. — Много ли времени нужно, чтобы спросить, все ли русалки на месте, да нужную попросить подозвать?
— Смотря какие вопросы задавать, — отвечает Вран. — Лесьяра на многое способна — может, и водяного во вранье уличить пытается. Или в сговоре с нами. Признайся, Бая: ты его подговорила как-то, когда я отвернулся?
— Не замечала я, чтобы ты от меня отворачивался, — зевает Бая.
Да, это правда.
Долго, долго они так сидят. Кажется Врану, что вечность целую. У него и самого глаза слипаться начинают, Сивер тоже сонно голову рукой подпирает, один Солн чуть поодаль сидит, прямой как струна и внимательный как птица хищная. Уже и не понимает Вран, на что смотрит он — то ли на Лесьяру, то ли на бороду эту неопрятную, то ли на ноги чужие, то ли вообще на деревья далёкие, почти невидимые.
А затем движение какое-то начинается.
Толкает Врана Сивер в бок, потом, видимо, для закрепления за плечо трясёт — и глазами в сторону болота стреляет: идёт.
Идёт.
Идёт Лесьяра, и по-прежнему гордая походка у неё, уверенная, величавая — только по лицу её Вран сразу понимает: не удалось.
Не удалось и в этот раз от Врана отмахнуться. Не удалось восвояси его отправить. Не удалось в глупости уличить, в ошибке, в поступке необдуманном и непростительном — конечно, не удалось. Не в капусте Вран найден, а волком ещё в животе материнском благословлён, и придётся Лесьяре с этим смириться. Чем скорее, тем лучше. Для самолюбия её, и так уязвлённого уже, лучше.
Но так и не успевает Вран торжеством своим насладиться.
Замедляется шаг Лесьяры, останавливаются идущие за ней Радей, Бушуй и Искра, в мгновение ока все люты в одну сторону головы поворачивают: слышится внезапно несколько криков каких-то протяжных, да не просто несколько — гул настоящий, приглушённый и…
…со стороны деревни доносящийся.
— Это ещё что за дерьмо, — просевшим голосом бормочет Сивер.
Вскакивает Вран на ноги, больше на Лесьяру не глядя. Слишком уж знакомый этот гул. Слишком уж сильно он Врану кое-что напоминает.
— Есть холм здесь какой-нибудь поблизости? — спрашивает он у Баи быстро.
Кивает Бая, так же быстро с плаща поднимаясь. И никаких вопросов не задаёт — сама догадалась, наверное.
* * *
На капище — кургане? — горит огромный костёр. Мелькают среди яркого, до небес будто достающего пламени тени человеческие — и никогда Вран не видел, чтобы на холме столько народу собиралось. Не старейшины там одни — как будто община вся, и стар и млад. Кажется Врану, что даже платья женские он различает, даже человечков совсем низеньких, маленьких — и детей привели, сумасшедшие.
— Что они делают? — с тревогой Сивер спрашивает. — Вран, что это?
Это…
Не разбирает Вран, во что песнопения обрядовые складываются — но, если мозгами пораскинуть, то и не нужно это. Только одна причина есть для сборищ таких молитвенных во время, ни к каким обрядам не привязанное. Только по одной причине могли старейшины всю деревню на холм священный пустить.
Увидели деревенские волчицу чёрную, а потом волчица эта Врана с собой забрала — да так и сгинул он для деревенских в лесу. Потом все шкуры волчьи из домов старейшин пропали. Потом завыло что-то на опушке волчьим голосом — и нашли деревенские ведунью, столько лет волком оберегаемую, мёртвой в её собственной избе.
Совсем крики неистовыми становятся, все голоса в один сливаются — и наконец слышит Вран, что они кричат.
«ПОЩАДИ, ПОЩАДИ, ПОЩАДИ».
— Пощади, — повторяет Бая негромко. — И что это значит?
— Понятия не имею, — отвечает Вран.
Но лукавит он, и очень сильно. Да и Бая как будто в ответе его не нуждается. Всё и так понимает Бая — Вран в этом уверен. И Солн тоже понимает. Лишь Сивер хмурится озабоченно, растерянно — и как-то не хочется Врану самому ему всё объяснять.
Потому что заслуга Врана в происходящем немалая есть. Неоценимая, можно сказать. Один Вран, можно сказать, всё это и затеял.
Потому что, похоже, решили деревенские, что они у волка в немилость впали.
И один Чомор знает, какой бедлам после этого решения в лесу твориться начнёт.
Глава 8. Испытание
— Ну что ж, — говорит Лесьяра спокойно. — К сожалению, мой ответ — нет.
Вран моргает. Чуть не спрашивает: «В каком, Чомор тебя побери, смысле — “нет”?»
Но сдерживается.
— Радей, — продолжает Лесьяра так же спокойно. — Твоё мнение?
Радей задумчиво проводит рукой по своей смуглой лысой макушке. Врану хочется подскочить к нему одним движением, встряхнуть за грудки, чтобы слетела с его губ ничего не выражающая, бессмысленная улыбка, чтобы промелькнуло в его глазах хоть какое-то чувство, пусть даже удивление — но Вран сдерживается вновь.
Один голос против. Один голос, и сразу — от главы рода. Замечательно. Потрясающе. Сколько у Врана вообще этих голосов? Кто ещё должен высказаться о проверке его знаний, открывающей — или не открывающей — ему дорогу за ненавистный холм?
— Вижу я, что он старался, — наконец размыкает губы Радей. — Вижу я, что, несомненно, прошёл он определённый путь, и нельзя уже сказать, что перед нами тот же человек стоит, что три месяца назад. Вижу я мысли новые в этих глазах, слышу я слова новые в этих устах. Неплохое понимание обычаев, чуть хромает знание истории. Но…
— «Чуть»? — хмыкает Бушуй. — Какого милосердного сына я вырастил. Перепутать имя Первой с именем дочери её — это, по-твоему, «чуть»? Да он бы ещё Белые болота Чёрными назвал — и то меньше позору было бы!
— …но в истории нашей иной раз и сами мы путаемся, — продолжает Радей, ни единой мышцей не дрогнув. — Однако другое меня смутило…
Вран понимает: можно разворачиваться и уходить.
Однако лишь улыбку на губы сладкую и внимательную натягивает, словам Радея почтительно кивая.
Улыбается так же сладко Лесьяре и Солн, рядом с Враном стоящий, — только улыбаться им и остаётся, только так Лесьяре показывать, что готовы они были к этому, что ничуть её издёвка затянувшаяся их не трогает.
Подловила Лесьяра Врана всё-таки. Нашла лазейку очередную,
