Злость, страх и унижение, будто рвота, подступают к горлу. Я чувствую, как расцветает синяк на щеке, которой отряд по борьбе с терроризмом приложил меня к полу.
Я не могу стоять на месте. Я топчусь по заброшенному Танцевальному залу, спотыкаясь и поскальзываясь на обломках, так как меня перевешивает живот. Это запущенное место всего несколько месяцев назад казалось таким прекрасным, а сейчас оно просто холодное и пыльное, покрытое крысиным дерьмом, и я не могу дышать и хочу уйти домой.
Я хочу, но не могу. До тех пор, пока не увижу его.
Смахнув слезы, я в восьмой раз прокручиваю переписку.
Где, черт возьми, ты был?
Прости. Мне пришлось задержаться, общался с юристами.
Меня унижали. Мои слова звучали как бред. Они решили, что я сумасшедшая.
Ты прошла через это САМА? Без меня?
Я хочу увидеть тебя немедленно.
Сейчас 2 часа ночи. Мы можем встретиться завтра?
Танцевальный зал. Будь внутри через 30 минут, или же с утра первым делом я звоню таблоидам и показываю им эти тексты.
Кэт, пожалуйста, успокойся.
30. Минут.
Он не ответил. Я проверяю часы на телефоне. Уже почти четыре. Он не придет. Я чувствую, как ребенок изгибается в новом положении. Он не придет. Я пытаюсь подавить панику, поднимающуюся в груди, но это все равно что пытаться оттолкнуть поток воды руками. Он не придет, он никогда не придет. Я одна.
Я стискиваю зубы и качаю головой. Нет, нет, его ввели в заблуждение. Юристы и руководство убедили его затаиться. Насколько мне известно, они забрали его телефон и притворяются им, мороча мне голову. Рай — самый близкий к фронтмену участник группы, источник дохода многих людей — кто знает, на что они готовы, чтобы защитить это? Я должна пойти к нему. Я должна показать ему его ребенка. Открыть ему глаза.
Я снова вытащила телефон из кармана. Руки мерзнут, в пальцах нет крови. «Должно быть, из-за ребенка», — мрачно думаю я, нажимая на экран и анонимно заходя на RickResource. «Можем встретиться завтра?» — спрашивает он. По крайней мере, он точно в Лондоне. Он будет в отеле. Квартиру снимают только тогда, когда вся группа вместе. Вот только какой отель? Он никогда не рассказывал.
Я выбираю хэштег орнитология, которым Рикеры отмечают места, где замечают влюбленных пташек, фильтрую по Райану и дате и сортирую по новизне. Один из них был отмечен примерно сорок минут назад в Бразилии, а другой — около полуночи в Глазго, но я игнорирую. Рикеры всегда выдумывают, что видели кумиров, стараясь завоевать уважение. Следующая горстка — с прошлой ночи в Лос-Анджелесе, но я полагаю, что это принятие желаемого за действительное, потому что именно здесь Ник сейчас снимается в своей первой роли в кино, а Rollerboy55 и Rikismy3verything очень, очень хотели бы, чтобы Райан был с ним. Я прокручиваю дальше. Я ищу группу из несколько меток.
У меня уходит около трех минут на то, чтобы найти ее. В Лондоне зарегистрировано более семидесяти меток с Райаном в течение последних полутора недель. Из них критическая масса, тридцать пять или около того, в районе Мейфэр и неподалеку от него.
Мое сердце на миг подпрыгивает — Мейфэр может быть правдой, там много роскошных отелей! — и затем снова падает — Мейфэр, твою ж мать, там много роскошных отелей — при мысли о том, что придется искать нужное пятизвездочное убежище среди кучи других.
Но затем в памяти всплывает голос Райана, его ухмыляющийся рот в нескольких дюймах от моего собственного в тот момент, когда мы обнимали друг друга у Эви на пороге. Мое сердце так сильно стучало по внутренней части ребер, что я была уверена: он это чувствует.
— Ты очень игривый с самого утра.
— Маленькая кофейня напротив моего отеля была закрыта.
— Это же Лондон, ты не смог найти другую кофейню?
— Та итальянская.
Он говорил мне название, но, как я ни пыталась, никак не могла вспомнить. Придется пойти трудным путем. Я открываю гугл-карты и начинаю работать. К тому времени, как я закончила, глаза болят от недосыпания и просмотра карты в темноте, а горло горит от пыли, но я знаю, что из примерно сорока пятизвездочных отелей в Мейфэре и его окрестностях только у двух есть неподалеку кафе с итальянским названием. Prego находится напротив Claridge, но, согласно «Википедии», в Claridge более двух сотен комнат, а это слишком много любопытных глаз для знаменитости, которая старается не привлекать внимания. Остается Grammercy, крошечный бутик с двенадцатью комнатами, спрятанный во дворе на Беркли-сквер, и в двух шагах напротив Gennaro, «дружелюбное семейное кафе и закусочная».
Конечно, прошло больше восьми месяцев с тех пор, как Райан упомянул об этом месте, но опять же, как он сказал тогда, «я верен своим привычкам».
Я колеблюсь, положив руку на медную дверную ручку Grammercy, еще раз обдумываю план и сразу жалею о нем. Это кажется безумием. Меня заметят. Поймают, арестуют. Покажут в новостях, и тогда Рикдом точно оторвется на мне по полной.
Но какие у меня есть варианты? Ничего не делать? Идти домой и ждать очередного ретивого Рикера с клюшкой? Или с бейсбольной битой? Ножом? Флягой с кислотой? Я делаю глубокий вдох, пытаясь использовать давление воздуха в груди, чтобы сдержать дрожь, и вваливаюсь в вестибюль.
Спасибо всем святым за то, что у двери сиротливо стоит тележка с багажом. За стойкой рецепции всего один администратор, и она опустила голову, уставившись в свой телефон.
Прежде чем она подняла взгляд, я дергаю с тележки самый неуправляемый, самый огромный чемодан, который только могу достать. Выключаю свой телефон — несвоевременное уведомление может все испортить — и затем бреду к черному мраморному столу, неловко наклонившись вперед из-за перевешивающего меня живота и изо всех сил сражаясь с чемоданом, который по ощущениям принадлежит какому-то олимпийскому штангисту, взявшему с собой целый спортзал. Телефон прижат к уху, и я кричу так громко, что моя мама, возможно, слышит меня в Тутинге, если она не приняла свои таблетки.
— Джефф, Джефф, послушай меня. Я знаю, что уже поздно, но как, по-твоему, я себя чувствую? Три с половиной часа мы прождали вылет на взлетной полосе аэропорта Джона Кеннеди, потом попали в зону турбулентности, и половину полета твой сын отбивал чечетку внутри моей матки, а потом таксист просто не затыкался. Я не успела зарядить телефон, и клянусь Богом, тебе придется с крикетной битой охранять от меня мини-бар… Нет, нет, погоди, Джефф, телефон почти сел. Я уже внизу в лобби, можешь спуститься и встретить меня? Что значит, ты в ванной
