распахнута, а затем расстегивает джинсы. В ту секунду, как его член оказывается на свободе, он указывает прямо на меня, кончик красный, с каплей предэякуляции, которую я хочу слизнуть.
— Можешь взять мой член в рот в любое время, детка. Когда он у тебя во рту, ты молчишь. А когда я трахаю тебя, ты громко кричишь, и я не могу трахать тебя так часто, как хочу.
Он проводит рукой по своей длине, и я чувствую, как сжимается моя киска. Он прав; когда он меня трахает — действительно трахает — я не могу вести себя тихо, даже если пытаюсь. Располагаясь позади меня, он проводит пальцами по моим складкам, по клитору, заставляя мои бедра дернуться.
— Чувствительно?
— Да, — выдыхаю я, пока он ласкает снова и снова, с каждым движением его пальцев становится все труднее оставаться в вертикальном положении. Затем я чувствую, как он скользит глубоко в меня, медленно, дюйм за дюймом. Громко стону, когда он наполняет меня полностью, скольжу на руках вперед по кровати, и приподнимаю задницу, полностью отдаваясь ему, но теряя его пальцы на клиторе.
— Блядь, как же мне нравится видеть тебя такой, — рычит он, держа меня за ягодицы, когда выскальзывает и снова входит. — Такая красивая.
Его ладони перемещаются, хватая меня за бедра, чтобы сильнее насадить на свой член. Вцепившись в простыню, держусь изо всех сил, пока он жестко трахает меня. Это не занятие любовью, он владеет мной.
— Зак.
— Я чувствую, детка. Ты уже близко. Дождись меня, — требует он, двигаясь все быстрее и быстрее, чувствуя, что я раскалываюсь надвое, и мне трудно не кончить.
— О, боже, — паникую я, зная, что больше не могу сдерживаться. С ним слишком хорошо, и он задевает мою точку G каждым толчком.
— Прикоснись к себе. Перенеси себя за грань.
Упершись лбом в кровать, провожу рукой между ног. В тот момент, когда касаюсь клитора, сильно кончаю, выкрикивая его имя, слыша, как он стонет мое имя после одного… двух… трех толчков, и глубоко погружается в меня.
Тяжело дыша, скольжу вперед по кровати, колени не в силах меня удержать. Чувствую на пояснице его губы, затем слышу лязг пряжки. Тепло его тела исчезает, и звук шагов удаляется в направлении ванной. Еле осознаю его возвращение, когда он вытирает меня, и едва открываю глаза на его слова, что он вернется в четыре, что он меня любит, а затем чувствую прощальный поцелуй.
Переворачиваюсь, ощущая боль в мышцах, наклоняюсь над краем кровати и смотрю на часы.
— Дерьмо, — стону я, перекатываясь на спину.
Уже двенадцать, а мне все еще нужно принять душ и сходить в магазин, прежде чем забрать детей из школы. Неделю назад я научилась не брать их за покупками. Все они, как правило, загружают тележку нездоровой пищей, а через день жалуются, что в доме нет еды.
Спотыкаясь, иду в душ, закалываю волосы, чтобы не пришлось их сушить, затем быстро моюсь, желая, чтобы Зак был дома и принял душ вместе со мной. После душа вытираюсь, надеваю джинсы, университетскую толстовку с капюшоном и кроссовки. Мне нужно выполнить несколько поручений, помимо покупки продуктов, а раз в воздухе веет осенью, нет ничего лучше, чем иметь возможность одеться поудобнее.
Схватив ключи со стойки и сумочку, убеждаюсь, что с Пенни все в порядке, затем выхожу и направляюсь к фургону. Сажусь за руль только для того, чтобы сразу же выйти из машины и вернуться к дому, чтобы запереть дверь. Неделю назад Зак нашел дверь незапертой, и в ту ночь он наказал меня. Ну, наказание — неподходящее слово для того, что он сделал. Быть близкой к тому, чтобы кончить, но не получить это из-за того, что он раз за разом останавливался, было удивительным и раздражающим способом донести его точку зрения. С тех пор я не оставляла дверь незапертой, так что, в конце концов, план Зака сработал.
Вернувшись в фургон, завожу двигатель и направляюсь сначала в банк внести несколько депозитов, а затем выполняю остальное запланированное, прежде чем отправиться в магазин. Оказавшись там, на ходу беру тележку и двигаюсь по каждому проходу, собирая нужное по пути. Глядя на товары для женщин, замираю на месте. Прикинув в уме сроки, чувствую, как ускоряется пульс. Чуть больше двух лет назад мне в руку вшили противозачаточные средства. С тех пор мои месячные всегда были немного нерегулярными, но у меня никогда не было такой длительной задержки, как сейчас.
— Нет… — выдыхаю я.
— Только не говори, что беременна, — слышу я позади, поворачиваюсь и сталкиваюсь лицом к лицу с Тиной, кровь тут же отливает от моего лица. — Тебе не потребовалось много времени, чтобы понять, как заманить его в ловушку, да? — спрашивает она, заставляя меня вздрогнуть, и тошнота скручивает желудок.
Не говоря ей ни слова, вытаскиваю сумочку из корзины, оставляю продукты в тележке и двигаюсь по проходу так быстро, как только могу.
Есть только один способ узнать наверняка, беременна ли я, и для этого нужно будет пройти тест, но я ни за что не куплю его сейчас. Выйдя из магазина, направляюсь к машине, сажусь, завожу мотор и еду домой. Я знаю, что дети скоро вернутся из школы, и у меня не будет ни секунды наедине с собой. Подъехав к дому, паркую фургон, вытаскиваю мобильный из подставки и прикладываю его к уху.
— Привет, Шеллабелла, — отвечает Джо, и я прислоняюсь лбом к рулю.
Не знаю, когда она начала называть меня так, но прозвище мне понравилось с того момента, как она впервые его произнесла, потому что так звала меня мама всякий раз, когда я входила в дом после школы.
— Ты там, милая?
— Да, — выдыхаю я, затем слышу шорох, доносящийся с другой стороны линии.
— Ты в порядке?
— Нет, не думаю. Кажется, я беременна, — выпаливаю я, задаваясь вопросом, не следовало ли мне сначала разобраться во всем, прежде чем звонить ей.
— Что? — шепчет она, затем с ее стороны доносится еще больше шорохов.
— Кажется, я беременна.
— О, боже.
— Знаю, — соглашаюсь я, кивая, хотя она этого не видит.
— Что тебе нужно, чтобы я сделала? — спрашивает Джо, и я закрываю глаза.
Она сказала, что всегда будет рядом, и каждый раз, когда я ей звонила, так и было. Наверное, мне следует найти способ отплатить ей за то, что она такая потрясающая.
— Не важно. Я заеду в магазин за тестом и буду у тебя через пять минут. Держи себя в руках, милая. Все будет просто прекрасно. Вот