Зря девчонка переживала из-за отсутствия искр. В этот момент, можно сказать, молнии засверкали. А уж накал эмоций и вовсе не передать. Блонди сначала вспыхнула от радости, что с избранником все в порядке. Потом она осознала, в каком виде ее сейчас лицезреет весь замок, и уже потом опухшую от слез мордашку исказила злость.
Я ее понимаю. Проще самой один раз прибить, чем вот так смотреть, как издеваются над тем, кто стал неимоверно дорог, и быть не в силах повлиять или как-то изменить происходящее.
А нахал-то, чешуйчатый, засиял весь, когда понял, что небезразличен нашей блондиночке. И улыбка шальная как прилипла к нему, и глазки янтарно-зеленые так блудливо засверкали.
У-ух, и змей!
В общем-то, выступление своих женихов девчонки посмотрели, так что понимаю, почему оставшиеся участники их особо не интересовали. Суоки вызвалась проводить Вилку, чтобы та привела себя в порядок. А я осталась в одиночестве наблюдать, что же такого приготовили Шуй с орком.
Не дай бог, серенький выдаст что-то подобное! Я ж его скалкой раскатаю! И не посмотрю, что в два раза крупнее, и клыков полный рот.
Как раз, когда на арену вышел степняк, трибуны загалдели в предвкушении очередного зрелища. Собственно, сам Шевар выглядел очень экзотично. Из одежды на нем была цветастая набедренная повязка. Зато всяких амулетов навешано, что на новогоднюю елку. И раскрас боевой наличествовал по всему телу.
Грозненько так смотрелось. Папуаса он мне чем-то напомнил и Кинг-Конга в одном флаконе.
Пару раз ударив могучим кулаком в грудь, орк издал громоподобный вопль, чем окончательно покорил мое сердце.
Самэц! Мой! Ага. Вот только если после поцелуя не превратится в прекрасного принца, скормлю дракону. Уверена, для таких случаев отыщется подходящий на Сольвии. Ну, или голову откушу. Образно говоря, вынесу мозг. Это я умею. Как говорили бывшие мужья, в этом мне нет равных.
А Шевар тем временем устроил танцы с бубном. Кружась на одном месте, попеременно подпрыгивая то на одной, то на другой ноге, ритмично отстукивал в позвякивающий бубенцами громадный обод, с натянутым на нем куском кожи.
Надеюсь, эта шаманская пляска у него только для особых случаев предназначена? И он не будет громыхать этой колотушкой перед брачной ночью? Иначе этот самый бубен ему на причинное место и натяну!
Собственно, смысл безумных вывертов орка проявился уже через пять минут. Воздух вокруг него сгустился и подернулся туманной дымкой, из которой стали проступать размытые фигуры могучих воинов. Прямо на глазах они обретали плотность, превращаясь из призраков в реальных и чрезвычайно опасных противников. На лицах воинов просматривались следы разложения. Тела хранили следы боевых ран, нанесенных, видимо, в момент, предшествующий их гибели. И ярость, и боль, и отчаянное бессилие от невозможности изменить что-либо читались в мертвых глазах. И эта злоба постепенно перерастала в ненависть и желание убивать. Ну и, естественно, они накинулись на того, кто потревожил их покой и находился рядом. На Шевара.
– Мамочки! – икнула от испуга, сообразив, что Шеварчик сейчас будет драться с целой армией обозленных духов. – Прибью! Как есть, сама прибью. Ишь, удумал чего, паразит клыкастый! Как же так, а? Ой-ёй! Осторожнее же! Сзади! Мочи его!!!
Не стесняясь в выражениях, поддерживала серенького, как могла. И не я одна. Дамочки-то остальные, вдохновленные примером, не меньше моего улюлюкали и активно переживали за орка. Леди Хрю, оказывается, обалденно свистит. А графинька за крепким словцом не постоит. Жельена, так, вообще, в пролетарских кругах выросла и художественно поорать мастерица.
Гм, после того, как рыбьему женишку досталось нейтрализатора, он из аквариума не вылезал. Наверное, хвост отмачивал, с надеждой, что все же отвалится. Не повезло. Даже не вылинял. А Жулька на других женишков переключилась. Вот и на моего Шеварчика позарилась.
Чем бы ее огреть тяжелым? И леди Редли заодно. А то сидит тут, охает, ручки к груди прикладывает, да глазки закатывает. Ты еще мне в обморок упади! Пока в чуйства приводить буду, пару раз головой об землю уроню.
Как бы тебя проучить? Угу! – нырнув в недра дамской сумочки, выудила припрятанный недавно огрызочек. Ничего, что подсох немного. Главное, все так же светится, пропитанный моим любимым составом. И плиточка шоколада откуда-то затесалась. Редкое лакомство, с далекой родины прихваченное. Как же это я еще в первый день его не съела? Наверное, завалилось куда-то, а теперь вот, попалось в нужный момент.
Подсев к леди Редли, изобразила бурную деятельность и участие. Как же! А вдруг леди станет плохо? Я вот, уже одну откачала, поддержала в опасный момент. Можно сказать, специалист в этом деле.
– Не желаете уйти? Чтобы не травмировать, так сказать, свою тонкую душевную организацию? Я провожатых живо отыщу. Нельзя вам сильно переживать. Заикой так недолго сделаться. Или начать от страху писаться по ночам. А это, знаете ли, пикантная проблема в будущей семейной жизни. Сама не страдаю, но наслышана. Как? У вас крепкое здоровье? Да, что вы говорите! Это дело поправимое.
Все же нет? Ну и сама напросилась.
Сначала хотела припрятать приманку в дамской сумочке леди Редли, благо в этой ситуации, сделать все незаметно мог и младенец. Но, оценив, пышность юбок и фасон платья красноволосой соперницы, сложила добро в одну из складок ткани, так удачно задрапированную, что она образовывала своеобразный кармашек.
– Курлы-курлы, мой маленький, – позвала я мелкого пакостника, что в царящем вокруг гвалте никто и не услышал, – теперь твой выход. Надеюсь, ты не подведешь.
С чувством полностью исполненного долга вернулась на место и продолжила наблюдение за творящимся на арене безобразием.
Глава 20
Пушнец не подвел. Уже через минуту раздался истошный визг леди Редли, а трибуну, на которой мы все чинно восседали накрыло смрадным запахом сливной ямы. Одна за другой леди вскакивали на лавки и задирали юбки. Публика, с замиранием сердца следившая за боем, как по команде развернулась в сторону невест.
Гм, а когда еще безнаказанно посмотришь на то, как будущие королевы могущественных государств добровольно демонстрируют стройные ножки и кружевное нижнее белье? Ну, конечно, ножки не у всех стройные. Но вот чулочки, подвязочки, бантики и рюшечки смотрелись очень мило. Для местных, наверное, верх неприличия. И самое незабываемое из зрелищ! А все почему? Да потому что между рядов сидений скакало что-то маленькое, упитанное, в засохших коричневых струпьях, застрявших в когда-то белой шерстке. И вдобавок на редкость вонючее.
Леди Редли, чье платье теперь не отмыть никакими средствами, – это я по собственному опыту утверждаю. Только на выброс, – истерила и
