Я обернулся назад, чтобы увидеть ламию, всё ещё сохраняющую человеческий облик с луком в руках. На сам лук уже была наложена стрела, готовая в любой момент сорваться в стремительный полёт.
— Ты ещё кто такая? — раздражённо посмотрела на неё Катя. — Не мешайся, это лишь наше дело.
— Ну как же? — притворно вздохнула. — Я не могу позволить, чтобы ты причинила Максиму вред. Он только мой.
Становиться объектом дележа двух девушек мне точно не хотелось. Но сейчас я был рад Индире как никогда. Если у меня была проблема с тем, как атаковать противника на расстоянии, то у ламии-то как раз ничего подобного не было. Вкупе же с техниками, завязанными на стрельбу, она и вовсе была тут как раз кстати.
— Пошла прочь! — выкрикнула Ласточкина, бросившись на лучницу с явным намерением причинить ей вред. — Или я прикончу и тебя!
Вот только Индира была слишком быстрой и ловкой для неё, каждый раз оказываясь в нескольких метрах от своей противницы и перекрывая ей подходы своими стрелами. Вот тебе и наглядная разница между, пусть и зверем, сумевшим принять человеческий облик, и человеком, который ради большей силы стал зверем.
Пусть девушки постоянно перемещались в попытке одна догнать другую, но и я не стоял на месте.
Когда Катя стояла на месте или двигалась медленно, её огненный покров был довольно устойчивым, но вот стоило ей начать бегать и применять технику шагов, как он начинал «запаздывать», лишая девушку должной защиты. Его плотность становилась неоднородной, и на короткое мгновение попадались области, где концентрации огня было недостаточной, чтобы служить хорошей защитой. Вот в такие места я и целился иглами, заодно раздражая Ласточкину и заставляя отвлекаться в том числе и на меня.
Ламия, несмотря на ожесточенность схватки, относилась к этому, скорее, как к игре. В её лице я не заметил ни намёка на напряжение, а губы время от времени растягивались в весёлой усмешке. Либо она, наоборот, слишком недооценивала свою противницу.
Индира верно поняла мои действия и после нескольких моих бросков, которые пусть и были удачными, но после прохождения огня, теряли часть своего импульса и, сталкиваясь с защитой брони Кати, просто опадали на землю, сама стала стрелять в такие области. Несколько выстрелов были неудачными, так как ламия не успевала попасть в нужный момент в область ослабления защиты. Но вот ещё один выстрел, который полетел практически одновременно с очередным броском иглы, попал куда нужно.
Я как бы наметил цель, и Индира тут же в неё попала, выбив десять из десяти.
— Твари! — закричала от боли Катя, когда стрела ламии насквозь пробила её бедро, войдя в стыках между бронепластинами. Удивительная точность! Это точно уменьшит подвижность Ласточкиной. Правда, одновременно с этим огненный покров, окутывающий девушку, стал вести себя как-то нестабильно. — Убью обоих! Прожарю вас на медленном огне до самых косточек!
Мы с ламией практически одновременно предпочли отступить, чтобы не попасть под то, что может выдать Ласточкина. Но ещё до того как та успела сделать хоть шаг в нашу сторону, пламя, окутывающее её, вдруг стало жечь кожу девушки.
— Что происходит?! — в панике закричала она, пытаясь остановить пламя, которое уже сожгло её волосы и начало действовать более агрессивно. — Нет! Я не хочу! Помогите!
Девушка продолжала кричать, но огонь даже и не думал останавливаться. Он будто из-за срыва Кати обрёл собственную волю и стал нападать на ту, кто его создал. Вот тебе и ещё одна опасность поглощения чужой силы, да ещё и насильственным способом.
В какой-то момент жар стал настолько большой, что мы были вынуждены отойти ещё дальше. Но вот что удивительно, но как бы ни металась по лесу девушка, огонь жёг только её и вообще никак не затрагивал деревья. Всё это выглядело максимально странно, а с учётом тех криков, что издавала Катя, ещё и очень жутко.
Но эта агония не могла продолжаться вечно. Да, тело практика, как правило, со своим развитием становится более устойчивым к различным повреждениям, да и сама Ласточкина практиковала огненные техники, значит, должна была иметь с огнём сродство, вот только в данный момент ничто из этого не облегчало её участи. Казалось, наоборот, из-за того, что она могла огню сопротивляться, она мучилась ещё дольше.
В конечном итоге от использующей демоническое искусство девушки осталась только обугленная головешка, да и то в следующий миг она рассыпалась пеплом. Вот только огонь и дальше продолжал плясать по её останкам, будто пытался сжечь даже мельчайшие частицы ненавистного ему существа.
Да, в этих действиях я видел разум. Пусть и нечеловеческий, но то, как действовало пламя, нельзя было назвать бесконтрольным процессом — всё было слишком сконцентрировано исключительно на Кате. Словно энергия всех её жертв, их души, ждали момента потери девушкой контроля и сполна отомстили за свои страдания.
Наконец-то пламя было удовлетворено сделанным и стало сплетаться из разрозненных лоскутов в единую конструкцию. Резкая вспышка света, заставившая отвернуться от него, и вот на месте погибшей девушки я увидел Пламенного феникса.
Очень редкий зверь, который обитает на одиннадцатом этаже нашего Божественного Лабиринта. Добыть такого могли только кланы, и не остается сомнений, что ядро именно этого зверя Катя поглотила ради своих огненных техник. Но, похоже, из-за того, что она становилась сильнее, что-то в процессе ассимиляции пошло не так, чем зверь и воспользовался. Феникс, наверное, единственное существо, что способно восстановиться из своего ядра.
Сейчас зверь Лабиринта имел совсем не большие размеры, не больше воробья, и его вполне можно было убить даже моими силами, но так рисковать я не собирался.
Будто подтверждая мои опасения, феникс очень внимательно и осмысленно посмотрел на меня, но, не увидев для себя опасности, расправил крылья, поднялся высоко над землёй и исчез в огненной вспышке.
— Это что сейчас вообще было? — потрясённо прошептал я, когда глаза наконец-то пришли в норму. Настолько уж яркой была последняя вспышка, что на несколько секунд я лишился зрения и хорошо, что оно восстановилось быстрее, чем меня охватила паника. — Никогда подобного не видел.
— Воля этого существа оказалась сильнее этой девушки, — подошла ко мне Индира. — И он смог пересилить ее. — Она не нашла гармонию с собой и зверем внутри, а боль, что она причиняла другим, скорее всего, лишь увеличили пропасть. Она не стремилась к слиянию и была наказана.
— Как ты вообще здесь оказалась? — задал я вопрос, который мучил меня ещё с первого момента появления ламии.
— Я... — замялась она, отведя глаза. Ещё и руки за спину завела. Тоже мне скромница, — Я наблюдала за тобой на расстоянии, где ты бы не мог меня почувствовать. Поэтому и не смогла сразу прийти на помощь.
— Да, это было очень кстати, — улыбнулся я. Ведь, действительно, без Индиры результат этой, казалось бы, обычной для практиков прогулки по этажу был бы совершенно не таким, каким я планировал. — Но в следующий раз лучше предупреждать о подобном. Мне сложно будет объяснить твоё присутствие остальным, а они могут почувствовать тебя намного раньше меня.
