Он тоже рассмеялся. Элайна, выскочив на берег, побежала к цитрусовой роще. Йен в несколько взмахов доплыл до песчаной отмели и устремился за женой. Элайна обернулась, увидела, что он вот-вот ее догонит, с тревогой посмотрела на раскрасневшегося мужа и, еще не разгадав его намерений, попыталась увернуться. Но Йен был уже в двух шагах от нее. Через секунду он нагнал беглянку, схватил за плечи, заключил в объятия и прильнул к теплым, зовущим губам…
Элайна почувствовала, как руки мужа, словно железные обручи, обхватывают ее и прижимают к его телу, к горящим и сильным бедрам. В нее упиралась его твердая плоть. Рука Йена скользнула по спине жены вниз и застыла на ягодицах. Глаза ее невольно закрылись, дыхание участилось, из груди вырвался страстный стон. Йен, наклонив голову, начал осыпать поцелуями лицо, шею, плечи, грудь Элайны, опускаясь все ниже и ниже…
…Они лежали на золотом песке. Легкий бриз играл их волосами, а волны прилива омывали босые ноги. Элайна смотрела на мужа своими бездонными, широко раскрытыми глазами. Он нежно провел ладонью по ее груди и выступавшим под тонкой мокрой тканью соскам. Твердым словно кораллы.
— О, Йен! — простонала Элайна.
— Что? — встревожился он. — Великий Боже! Что?! Неужели мы навредили малышу?! Это моя вина!
— Да нет же! Успокойся.
— Элайна, если ты не хочешь, чтобы я умер от разрыва сердца, то умоляю: не пугай меня так! Она смущенно улыбнулась.
— Йен! Ведь грешно наслаждаться жизнью, предаваться любви, когда…
— Что?
— Когда еще прошло совсем мало времени после той трагедии.
Он понял, что ее мучают угрызения совести из-за того, что позволила себе предаваться любви в дни траура. Йен вздохнул и провел пальцем по щеке жены.
— Дорогая, самый большой грех — это отказываться от жизни, дарованной нам Богом. Поверь мне! И Тедди сказал бы тебе то же самое.
— Ты в этом уверен?
— Уверен. Но ты меня так напугала! Чуть не до смерти!
Она улыбнулась, но теперь уже спокойной, счастливой улыбкой. И провела рукой по мокрым волосам мужа.
— Прости меня. С малышом все в порядке. Кстати, Дженифер сказала, что это очень даже хорошо, если мы…
— Значит, ты обсуждала ней наши интимные дела, — с неудовольствием заметил Йен.
— Нет! — Элайна залилась краской, — По-моему, да!
— Ошибаешься!
Он перевернулся на спину, стараясь подавить смех.
— Понятно. Ты спрашивала у Дженифер, не повредит ли нашему малышу твоя физическая близость с каким-нибудь мужчиной, пока меня не будет рядом. Интересно!
— Видишь ли, я надеялась, что когда-нибудь ты вернешься. Если не к жене, то к своим многочисленным родственникам. Хотя и понимала, что во время нашей четырехмесячной разлуки ты был волен вести себя, как тебе заблагорассудится. А вот я… Я несла свое бремя…
— Какое же?
— Боже, он еще спрашивает! Ты забыл, что я заботилась о здоровье нашего малыша? Или ты считаешь это бремя не очень тяжелым? Если так, то ты глубоко заблуждаешься!
Иен с укором посмотрел на жену.
— Элайна! Как ты можешь…
— Постой! — перебила она. — Скажи лучше, ты вернулся бы раньше, если бы знал о ребенке?
Йен не был готов к такому вопросу, а потому растерялся. Элайна же тотчас задала следующий:
— Признайся, кого ты хочешь взять с собой в Вашингтон: меня или нашего малыша?
— Дорогая!
Она медленно приподнялась, даже не взглянув на него. Это было уже слишком. Йен схватил жену за руки.
— Я хочу взять с собой в Вашингтон вас обоих — тебя и нашего младенца. Если же ты все еще не видишь, как нужна мне, то, значит, у тебя не в порядке зрение! А может, ты просто напрашиваешься на комплимент? Или ждешь от меня новых клятв в любви? Зачем? По-моему, ты и сама не сомневаешься в том, что красива, мила и интересна. В первую очередь, конечно, красива! Чертовски красива! В день свадьбы я обещал тебе, что наш брак будет настоящим. Именно так! Тедди хотел, чтобы ты какое-то время пожила с ним. Я не возражал, тем более что предполагал часто приезжать сюда и видеться с тобой. Но меня направили на Север. А теперь давай посмотрим, что из этого всего вышло. Ты решила остаться здесь. Причем категорически! Для чего постаралась использовать в борьбе со мной все свое очарование и… как бы это помягче сказать?.. А! Искушала меня! Словом, пустила в ход все, чтобы я снова позволил тебе остаться здесь. С этой целью ты и пришла сегодня на берег. Но скажу тебе откровенно: этого не будет!
Растерянная, Элайна посмотрела на мужа. Изумление сменилось негодованием.
— Йен Маккензи, — начала она глубоким низким голосом предвещавшим бурю.
Но Иен не дал ей закончить. Ветер донес до него чьи-то отдаленные голоса. Он вскочил и приложил палец к губам.
— Там кто-то есть! — прошептал он.
Элайна вопросительно посмотрела на него, ибо не слышала голосов. Йен же проклинал себя на чем свет стоит. Как он мог забыть, что именно здесь произошла трагедия с Тедди?! Как решился прийти в эту рощу безоружным! Из дома Йен вышел с шестизарядным «кольтом» в кармане. Но, бросившись в погоню за женой, он забыл его на стволе поваленного дерева, которое обрабатывал топором.
— Элайна, оставайся здесь, пока я не дам знать, что все в порядке, — тихо сказал он.
Глаза Элайны расширились от ужаса. Но прежде чем она успела что-то сказать, со стороны дома донеслось:
— Йен, Элайна! Где вы?
Йен с облегчением вздохнул:
— Слава Богу! Это мой братец и Джером.
— Но мы же мокрые и полуголые! Это совершенно неприлично!
— Прилично, — усмехнулся Йен. — Мы ведь муж и жена. Кроме того, нас разыскивают не враги, а очень близкие родственники. Мы всего-навсего купались. Но так или иначе, надо откликнуться. — И он закричал:
— Ау! Джулиан, Джером! Мы здесь!
Джером стоял у крыльца, а Джулиан уже бежал к роще, рассудив, что скорее всего молодую чету Маккензи следует искать именно там. Но услышав голос Йена, он остановился, круто повернулся и направился к дому.
Все четверо встретились под окнами. Бросив беглый взгляд на полуодетую пару, Джулиан усмехнулся:
— Прекрасное утро! Как раз для купания!
— Мы тоже так считаем. Но что случилось?
— Может, сначала войдем в дом? — предложил Джулиан.
— Тем более что Элайна дрожит от холода, — добавил Джером.
— Вовсе нет! — возразила Элайна. — Сегодня тепло!
Действительно, было тепло, и солнце стояло высоко. На небе ни облачка.
— Все же поднимись наверх, переоденься и выпей чашку кофе, — предложил жене Йен.
