Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
себя одинокой, хотя ей приходилось наблюдать стычки братьев. Питер стал испытанием для всех окружающих: в промежутках между госпитализациями он непрерывно конфликтовал с Мэттом. Дональда переселили в комнату рядом с Мэри, где раньше жила Маргарет. Идея состояла в том, чтобы держать его подальше от мальчиков, живших на первом этаже, но в результате Мэри стало еще труднее игнорировать его присутствие в доме. Если Дональд не спал из-за действия своих лекарств, то мерил шагами комнату и разговаривал сам с собой. Это изводило Мэри, и она цыкала на него. Если не помогало, то она умоляла. А если не помогали и мольбы, то она плакала, но так, чтобы никто не видел. Она часами просиживала в своей комнате, перекладывая вещи в шкафу и в ящиках стола, погруженная в размышления о том, как обрести хоть какой-то контроль над своей жизнью.
На людях ученица средних классов Мэри сияла приветливой улыбкой. С ней любили общаться, и у друзей она проводила больше времени, чем дома. Она знала, что другим детям уже не разрешают приходить к ним. Да и сама она не хотела там находиться. Поэтому Мэри придумала распорядок дня, позволяющий не возвращаться на улицу Хидден-Вэлли как можно дольше: из школы на дневную футбольную тренировку, оттуда на вечерние и субботние занятия балетом в Колорадо-колледж; затем долгие визиты в семью Хефли, у которых была лошадь и, следовательно, всегда требующее уборки стойло; куда угодно, лишь бы не домой.
После минутной слабости в разговоре с Нэнси Гэри, результатом которой стал отъезд Маргарет, мать Мэри старалась, как и прежде, держать себя в руках, и на людях становилась бодрой и неунывающей. Мими наглядно показывала Мэри, насколько важно ни о чем не упоминать и делать вид, что ничего не происходит – не плакать, не злиться, не выказывать ни малейших эмоций. Такая же наигранная бесстрастность ожидалась от всех детей. Мими возила Мэри из школы на тренировки, в гости к Кроккетам или Гриффитам, в книжный магазин в Колорадо-Спрингс, но никогда не заговаривала с ней о том, что произошло с ее братьями и как они могут им помочь. Самое большее, что она могла сказать, это что проблемы одиннадцатилетней девочки – ничто по сравнению с тем, что выпало на долю ее братьев.
Когда Мэри ощущала себя особенно беззащитной, она уединялась в потаенном уголке долины Вудмен, который обнаружила за пригорком в нескольких сотнях метров от дома. Дети иногда называли это место Волшебными скалами. Она фантазировала, как будто живет в Волшебных скалах, готовит там ужин, ложится спать, а наутро просыпается самостоятельной и свободной.
Отец брал Мэри с собой в общественный бассейн при Академии, там он старался проплывать несколько кругов, восстанавливаясь после инсульта. Дон уже узнавал людей, но проблемы с краткосрочной памятью остались, и судя по всему, уже до конца жизни. Если раньше он умудрялся проглатывать по две-три книги в день, то теперь смотрел спорт по телевизору – устройству, которое когда-то он и видеть не хотел в своем доме. Соколиная охота для него ушла в прошлое. Вернуться к работе он не мог. Сэм Гэри подбросил ему несколько заказов на консультации для коллег-нефтяников, но это оказалось Дону не по плечу.
Единственным доходом семьи стала военная пенсия Дона, и было бессмысленно отрицать дополнительное бремя, которое представляли собой расходы на уход за Дональдом и Питером. Но каждый раз, когда Дон заговаривал о том, что их нужно куда-то отселить, Мими неизменно отвечала: «Где они смогут жить?» Сейчас это превратилось в бессмысленный спектакль: оба понимали, что главная – Мими. Но даже если сказанное отцом повисало в воздухе, для Мэри было важно, что он вообще говорит об этом. По крайней мере, он высказывается в защиту здоровых детей.
Мэри присаживалась рядом с отцом, который смотрел по телевизору гольф, и разглядывала его – единственного человека, готового войти в ее положение, посочувствовать, стать на ее сторону. Она видела, что часто ему почти отказывает память, что его силы подорваны. Оставшись наедине, Мэри спрашивала отца, почему он настолько ревностный католик, почему после всего, что произошло, он по-прежнему верит в Бога. Для нее это был отнюдь не абстрактный вопрос, ведь она по-прежнему обязана являться к мессе по воскресеньям, и хотела знать, есть ли в этом хоть какой-то смысл.
Дон говорил ей, что сомнения много раз возникали и у него и что он всегда возвращался к Богу, самостоятельно читая и размышляя.
Он не уговаривал Мэри делать то же самое. Дон понимал, что подталкивать дочь к чему-либо бесполезно.
Иногда Мэри казалось, что их семья делится на две части: не на безумцев и здоровых, а на тех, кто все еще в доме и тех, кто из него выбрался. Среди остававшихся дома защитником, опекуном и футбольным тренером Мэри был брат Мэтт. Однажды Мэри написала о нем школьное сочинение, увенчав его лаврами человека, которым восхищается больше всех. Но весной 1976 года Мэтт окончил школу и тоже уехал. С этого момента в доме формально оставались только Мэри и двое больных, Питер и Дональд. Однако улица Хидден-Вэлли оставалась перевалочным пунктом для всех нездоровых мальчиков, единственным местом, куда они могли податься, когда нигде больше их не ждали. Даже Джим возвращался сюда, когда ссорился с Кэти.
Как помочь детям, какое лекарство подобрать, как уберечь – все это лежало на плечах матери. Мими по-прежнему свято верила, что найдется какое-то чудодейственное средство. В течение некоторого времени она была убеждена, что оно нашлось, благодаря фармакологу из Нью-Джерси Карлу Пфайферу. Путь Пфайфера в медицине необычный, а подчас и очень причудливый. В 1950-х годах он входил в немногочисленную группу фармакологов, отобранных ЦРУ для проведения экспериментов с ЛСД на заключенных-добровольцах. Затем он возглавил кафедру фармакологии Университета Эмори, но в 1960 году ушел и принялся публиковать одну за другой научные статьи. В них он горячо высказывал мнение, что для поддержания психического здоровья мозгу нужно очень специфическое сочетание витаминов. В качестве аргументов не приводилось каких-либо результатов клинических испытаний по общепринятым процедурам, но зато Пфайфер предлагал обеспечить любого желающего нужным сочетанием пищевых добавок – разумеется, не бесплатно.
В 1973 году Пфайфер создал частную клинику Brain Bio Center, которая оставалась его штаб-квартирой в течение нескольких десятилетий. Мими, читавшая о способах улучшения химии мозга все подряд, узнала о Пфайфере спустя пару лет после открытия его предприятия. Она связалась с ним, и фармаколог выразил полную готовность прибыть в Колорадо, чтобы познакомиться с матерью двенадцати детей, сыновья которой сходят с ума. После своего визита он пригласил Гэлвинов в Нью-Джерси на
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
