что мы думаем об одном и том же. Не могла же родная мать Бастилии подстроить провал собственной дочери, верно? Это уже как-то чересчур. Правда, моя мать украла мое наследство, а потом и вовсе сдала меня Библиотекарям. Кто знает, может, мы с Бастилией и правда были подходящей парой.
Я сидел, прислонившись к стене и смотрел вверх, отрешившись от проблем Бастилии и размышляя от том, что сказал раньше. Выговорившись, я почувствовал себя лучше. Это, наконец-то, помогло мне привести в порядок собственные эмоции. Несколько месяцев тому назад я бы предпочел быть нормальным. Теперь же я знал: быть Смедри — не пустой звук. И чем больше времени я проводил в этой роли, тем больше мне хотелось исполнить ее по высшему разряду. Чтобы оправдать свое имя и ожидания, возложенные на меня другими людьми — и, прежде всего, моим собственным дедушкой.
Возможно, это покажется вам ироничным. Тогда я отважно решил принять мантию, которую мне вручили по воле случая. А теперь, начав писать эти мемуары, всеми силами стараюсь от нее избавиться.
Я хотел стать знаменитым. И это само по себе должно было вызвать у вас беспокойство. Никогда не доверяйте человеку, который хочет быть героем. Подробнее мы поговорим об этом в следующей книге.
— А мы та еще парочка, да? — сказала Бастилия, и я впервые увидел на ее лице улыбку с того самого момента, как мы свалились в эту яму.
Я улыбнулся в ответ.
— Ну да. И как так получается, что самую большую пользу от самокопания я получаю, когда оказываюсь в какой-нибудь ловушке?
— Звучит так, будто тебя нужно чаще сажать под замок.
Я кивнул. И тут же подпрыгнул, когда что-то выплыло прямо из ближайшей ко мне стены.
— Гак! — вскрикнул я прежде, чем до меня дошло, что это всего лишь Хранитель.
— Вот, — произнес призрак, бросая на землю лист бумаги.
— Что это? — спросил я, беря его в руки.
— Твоя книга.
Это была та самая записка, которую я написал в гробнице, скопировав с надписи о Темном Таланте. Стало быть, в яме мы провели почти час. Бастилия была права. Каз уже, наверное, добрался до центра библиотеки.
Хранитель уплыл прочь.
— Твоя мама, — сказал я, сворачивая бумагу. — Если вернуть ей этот кристалл, она поправится?
Бастилия кивнула.
— Ну, и раз уж мы здесь застряли без надежды на спасение, может, расскажешь, что это вообще за кристалл? Ну, знаешь, чтобы скоротать время?
Хмыкнув, Бастилия встала и убрала в сторону свои серебристые волосы. Когда она повернулась, я увидел, что из кожи позади ее шеи выдавался сверкающий голубой камень. Он был хорошо виден над воротом черной футболки, которую она заправила в брюки армейского образца.
— Ух ты, — удивился я.
— В Кристаллии растет три вида кристаллов, — объяснила она, отпуская волосы. — Из первых мы делаем мечи и кинжалы. Из вторых — Плотекамни, которые, собственно говоря, и превращают нас в Кристинов.
— И что они делают? — спросил я.
Бастилия задумалась.
— Всякое, — наконец, ответила она.
— Какой на удивление конкретный ответ.
Она покраснела.
— Это немного личный вопрос, Алькатрас. Именно благодаря Плотекамню я могу так быстро бегать. И все в таком духе.
— Ну ладно, — сказал я. — А что насчет третьего типа кристаллов?
— Это тоже личное.
«Ну, приехали», — подумал я.
— Это не так важно, — добавила Бастилия. Когда она снова садилась, я кое-что заметил. Кожа на ее руке — той, что держала кинжал, остановивший Линзу Морозильщика — потрескалась и стала красной.
— Ты в порядке? — спросил я, кивнув на ее руку.
— За меня не беспокойся, — заверила она. — Наши кинжалы сделаны из незрелых мечекамней — они просто не рассчитаны на то, чтобы выдерживать длительную атаку мощной Линзы. Часть льда пробилась через мой блок и зацепила пальцы, но рано или поздно рука заживет.
У меня на этот счет были сомнения.
— Может, тебе стоит…
— Цыц! — вдруг велела Бастилия, поднимаясь на ноги.
Я нахмурился, но сделал, как она просила. Я проследил за ее взглядом до самого верха ямы.
— В чем дело? — спросил я.
— Кажется, я что-то слышала, — ответила она.
Мы напряженно ждали. Затем наверху замаячили какие-то тени. Бастилия медленно вытащила кинжал из ножен, и даже в темноте я увидел, что клинок был усеян трещинами. Что именно она рассчитывала сделать с такого расстояния, лично мне было неведомо.
Наконец, над ямой склонилась чья-то голова.
— Ау? — раздался голос Австралии. — Тут кто-нибудь есть?
Глава 17
Надеюсь, окончание предыдущей главы не показалось вам слишком уж увлекательным. Просто это было подходящее место, чтобы ее закончить.
Видите ли, разрывы между главами чем-то похожи на Таланты Смедри. Они нарушают законы пространства и времени. (И уже это должно убедить вас в том, что тихоземская физика — не более, чем начинка немытых подштанников.)
Задумайтесь. Добавив в книгу разрыв между главами, я сделал ее длиннее. Ведь каждый такой разрыв требует дополнительного места и увеличивает число страниц. С другой стороны, из-за этих самых разрывов книга становится короче. Ведь читаете вы ее гораздо быстрее. Даже непримечательная уловка, вроде появления Австралии, вынуждает вас быстрее переворачивать страницы и читать дальше.
Когда вы читаете книгу, вокруг вас искажается пространство. А время течет незаметнее. Скажу больше, если приглядитесь, то, может быть, даже заметите парящую в воздухе золотую пыль. (А если нет, значит, плохо старались. Может, вам надо еще раз стукнуть себя по голове каким-нибудь толстенным фэнтези-романом.)
— Мы тут, внизу! — прокричал я Австралии. Бастилия, похоже, почувствовала облегчение и сунула кинжал обратно в ножны.
— Алькатрас? — спросила Австралия. — Эм… а что вы там делаете?
— Чай пьем, — крикнул я ей. — А сама как думаешь? Мы в ловушке!
— Вот глупенький, — отозвалась она. — Зачем же было в нее попадаться?
Я глянул на Бастилию. Она лишь закатила глаза. Ну что поделать — это ж Австралия.
— У нас и выбора-то особо не было, — крикнул я в ответ.
— Как-то раз я залезла на дерево и не смогла спуститься, — поведала Австралия. — Видимо, с вами случилось что-то похожее.
— Ага, — ответил я. — Слушай, можешь найти какую-нибудь веревку?
— Эм, — отозвалась она. — И где именно мне ее раздобыть?
— Не знаю!
— Ну ладно. — Австралия громко вздохнула и исчезла.
— Она безнадежна, — заметила Бастилия.
— Да я уже догадался. По крайней мере, ее душа все еще при ней. Я наполовину боялся, что она вляпается в неприятности.
— Скажем, попадет в плен к Библиотекарю
