Неандертальцы, аборигены и проблема биологического вида
Если подойти с этой точки зрения к спору о происхождении современного человека, возникает интересный вопрос. Насколько различались неандертальцы и европейцы верхнего палеолита (считающиеся первыми антропологически современными людьми в Европе)? Были ли они настолько несхожими, чтобы не считаться одним биологическим видом? Или же, несмотря на разный облик, степень непохожести была допустимой для одного вида? Тогда не было бы причины относить их к разным видам. Можно, конечно, найти способ представления этой разницы в количественной форме, но вопрос о том, какая степень непохожести определяет разные виды, остается открытым. Сравнение неандертальцев с современными людьми не является исключением.
Более того, первое, что мы должны сделать при таком сравнении, – это решить, какую популяцию современного человека рассматривать. Это непростая проблема. Относить ли к современным людям, которые будут сравниваться с неандертальцами, представителей всех основных континентов: Европы, Азии, Африки, Австралии, Северной и Южной Америки? Как определить представительную выборку?
Этот вопрос официально ставился некоторое время назад. В 1980-х гг. двое противников, Кристофер Стрингер из Британского музея естественной истории и Милфорд Вольпов из Мичиганского университета, обменялись мнениями об определении современного человека. Утверждая, что споры о его происхождении требуют точного определения морфологии, Стрингер составил список признаков, позволяющих идентифицировать людей современного типа. Иными словами, он изложил условия принадлежности к человеческому роду. Все бы ничего, но применение этих «условий» исключало из разряда современных людей существенную часть населяющих Землю народов, например австралийских аборигенов. Разве они не люди? Вольпов оспорил этот список из-за его ограниченности и расистских последствий. Все ныне живущие человеческие популяции, очевидно, являются анатомически современными людьми. Любой список признаков человека должен включать всех людей, живущих в настоящее время, или по крайней мере большинство из них.
Что вызвало этот абсурдный обмен мнениями? Давайте вернемся к самой идее «определения современного человека». Как я отмечала, австралийские аборигены имеют характерный облик. Их уникальная внешность не удивительна, в свете длительной, возможно 60 000-летней, изоляции. Если мы включаем австралийских аборигенов в вид Homo sapiens, следует ли включить в него других людей, в том числе вымерших гомининов, также отличающихся от нас внешне?
Этот вопрос непосредственно связан с неандертальцами. Они также имеют характерный внешний вид, но не настолько, чтобы можно было сразу же заметить неандертальца в толпе. Иначе говоря, облик неандертальцев прекрасно укладывается в диапазон изменчивости, наблюдаемый в настоящее время у современных людей. Более того, недавние исследования свидетельствуют, что неандертальцы и анатомически современные люди скрещивались и давали жизнеспособное потомство. Вследствие этого гены неандертальцев присутствуют в человеческой популяции по всему миру. Правильно ли относить эти две группы к разным видам? Споры о том, как называть неандертальцев, Homo neanderthalensis или Homo sapiens neanderthalensis, продолжаются.
Верно ли, что люди возникли только в Африке?
Спор между Стрингером и Вольповом утих, но спровоцировал разногласия по более фундаментальному вопросу: не о том, кого следует включать в понятие «человек», а о происхождении человека как биологического вида.
С учетом колоссального диапазона разнообразия людей я не могу не задумываться, может ли в принципе быть верной модель полного замещения, согласно которой анатомически современные люди произошли одновременно в одном месте и вытеснили всех остальных.
Я придерживаюсь другой модели: современные люди возникли не в одном, а в разных местах. Полагаю, они не появились как одна популяция, затем распространившаяся по всей Земле, – это были разные популяции в разных регионах, которые пересекались друг с другом в ходе расселения и смешивались генетически, эволюционируя как единый биологический вид. Этот процесс привел к огромному разнообразию, наблюдаемому в настоящее время у представителей разных мест, хотя все они относятся к одному виду Homo sapiens. Это так называемая модель мультирегионального происхождения человека, предложенная в 1984 г. Милфордом Вольповом, Синьчжи У из Института палеонтологии позвоночных и палеоантропологии и покойным Аланом Торном из Австралийского национального университета. Аргументы ее сторонников – что неандертальцы и современные люди взаимодействовали, подвергались гибридизации через поток генов и продолжали эволюционировать как единый вид – также согласуются с недавними генетическими исследованиями.
До сих пор мы вели речь о наших родичах-предшественниках, дальних и близких, их появлении и исчезновении. Однако у нас нет даже базовых сведений о возникновении Homo sapiens. Пожалуй, самая интересная и трудная из ожидающих решения проблем в сфере эволюции человека касается нас самих.
ДОПОЛНЕНИЕ
НАУКА И ПОЛИТИКА
В 1990-е гг., когда споры о происхождении современного человека между сторонниками моделей полного замещения и мультирегиональной эволюции были в самом разгаре, проблема приобрела политический характер – точнее, едва не приобрела. Участники спора с обеих сторон стали обвинять друг друга в расизме.
Сторонники модели полного замещения утверждали, что анатомически современные люди недавно возникли в Африке, а значит, колоссальное разнообразие, наблюдаемое у людей, связано с недавней эволюцией человека – под кожей все мы братья и сестры.
Защитники гипотезы мультирегиональной эволюции полагали, что наш биологический вид не разделился на расы, а находился в процессе непрерывного генетического обмена и скрещивания – мы очень долгое время являемся братьями и сестрами. Они также настаивали на том, что, если люди действительно возникли недавно в Африке как новый вид, а затем распространились по всему миру и вытеснили других гоминин, не смешиваясь с ними, они должны были устроить всемирную бойню, окончившуюся вымиранием всех остальных. Этот аргумент апеллировал к страхам, порожденным расистским отношением к африканцам и колониальным насилием над коренными народами.
Споры, к счастью, велись не в прессе, а на семинарах и в частных беседах, неофициально. Острая полемика с примесью политики и болезненных реакций показывает, что даже ученые, привыкшие вести дебаты, опираясь на логику и твердые факты, всего лишь люди.
Глава 22
Продолжается ли эволюция человека?
Этот вопрос часто задают мои студенты. Многие считают, что человечество больше не эволюционирует – что с появлением культуры и благ цивилизации мы избавились от биологической эволюции. Люди думают, что достигли такого уровня развития, на котором биологический аспект уже не играет роли.
Антрополог Лесли Уайт писал в 1960-х гг.: «Культура – это экстрасоматическое средство приспособления человеческого организма». Это значит, что люди приспосабливаются к среде обитания через культуру. Согласно этому взгляду по мере развития культуры и цивилизации мы начинаем адаптироваться к окружающей среде не путем изменения своего тела, а другими средствами. Например, от холода мы спасаемся, включая центральное отопление, а не накапливая толстый слой подкожного жира. С развитием культуры давление среды, вынуждающее приспосабливаться к ней, изменяя тело, снимается. Звучит убедительно, но так ли это? Действительно ли мы преодолели действие механизмов и законов эволюции?
