к своей… супруге или кем там ему является эта Мать? Если нежелание возвращаться окажется его слабым местом, то…
Суртаз повелительно вскидывает затянутую в когтистую перчатку ладонь, приказывая мне помолчать. Когда я прерываюсь на полуслове, он легко кивает и отворачивается к шкафу с книгами и свитками за своей спиной.
— Твои выводы не лишены логики, я приму их к сведению, — ровно произносит учитель, и по его тону совершенно невозможно понять, доволен он мной или нет. — Может случиться так, что время на изучение памяти и разума этого существа окажется крайне ограниченным, и нужно будет правильно выбрать приоритетные вопросы…
Он замолкает и продолжает сосредоточенно рыться в книжном шкафу. Я же терпеливо ожидаю каких-либо указаний, стараясь лишний раз не смотреть на тварь, заинтересованно переводящую взгляд с Суртаза на меня и обратно. Будто бы она… он о чем-то догадывается. Ну или отчаянно пытается понять, что происходит.
Знакомый шелестящий шепот осторожно касается моего разума, но сходу слов не разобрать, да и заниматься этим у меня нет никакого желания. Мало ли, вдруг Многоликий отец может как-то воздействовать и через мыслесвязь.
— Существо пыталось тебя ослабить, я правильно понимаю?
— Да. Сначала тварь заболтала личей, как оказалось, тем временем создавая энергетический канал. Ослабила их, потом взялась за меня.
— Ты пыталась это предотвратить?
Вот почему у меня стойкое ощущение, что Суртаз и так в курсе, что произошло на площади? Зачем ему по несколько раз слушать одно и то же?
— Нет, — я отрицательно машу черепушкой, хоть и понимаю, что учитель этого не видит. — Я поняла, что происходит уже после того, как тварь ко мне присосалась. И только после этого увидела, что такие же каналы у нее тянутся к личам, поэтому и поняла смысл всего этого.
— И что ты сделала?
— Щедро поделилась энергией в ответ.
Первый Некромант издает смешок, и я вижу, как чуть покачивается его корона.
— Твоя отчаянность не перестает меня удивлять. А если бы у тебя не хватило сил для перегрузки?
— Ну… тогда бы я погибла, наверное.
Мой ответ звучит ровно и равнодушно. Хотя я все еще помню, как меня трясло после того, как все окончилось — от осознания, насколько я рисковала.
— Но ничего лучше придумать не получилось. А ничего не делать — тоже не вариант, я бы погибла. Или еще хуже — в моем теле тогда бы сидел очередной подселенец.
Суртаз неопределенно хмыкает и ничего не говорит в ответ. Вместо этого он осторожно выуживает из глубины шкафа длинный-предлинный свиток — старый и потрепанный. Растянув его на всю ширину рук, учитель бегло его просматривает, после чего аккуратно сворачивает.
— Надеюсь, ты понимаешь, почему твое участие в сегодняшнем ритуале недопустимо?
Не то, чтобы мне прямо-таки хотелось в этом участвовать, но я все равно ощущаю что-то, похожее на досаду. Любопытно же, что это за тварь такая. Но я подавляю порыв — возмутиться и клятвенно пообещать быть очень-очень осторожной. Потому что обзаводиться подселенцем такого сорта мне не хотелось совершенно.
— Понимаю.
— Это хорошо. Альдауар на твоем месте потратил бы немало времени на бессмысленные пререкания.
Вот и думай теперь — вдруг стоило все-таки попытаться оспорить решение? Хотя, раз Суртаз назвал пререкания бессмысленными…
Первый Некромант же, держа в одной руке свиток, вдруг склоняет голову к плечу, из-за чего мне кажется, что костяная корона вот-вот соскользнет с его головы. Следом он вытягивает руку, и откуда-то из-за боковой стенки шкафа тут же вылетает посох, плавно укладываясь древком в ладонь.
Краем взгляда я замечаю, как оживляется Кит. Встрепенувшись, она возобновляет свои бесконечные обходы по внутренней окружности своей магической клетки.
— Альнира просит встречи с тобой до начала ритуала, — неожиданно сообщает Суртаз и прежде, чем я успеваю осознать, кто это вообще, не говоря уже о попытке что-нибудь ответить, добавляет: — Я не против. До рассвета, думаю, ты мне не понадобишься.
А я наконец-то вспоминаю, кем является эта Альнира. Тетушка Сади же… Что ж, значит, до рассвета у меня будет достаточно времени для того, чтобы помозолить глаза представителям рода Суар в обоих особняках.
— Спасибо, учитель.
Я почтительно склоняю голову, краем взгляда замечая, как внимательно за мной следит Многоликий Отец. И, ожидаемо, в моей голове снова раздается далекий отголосок шелестящего шепота. Тварь настолько настойчива, что мне даже на миг становится любопытно, но сознательным усилием я снова отвергаю идею о мыслесвязи с ней… с ним.
Судя по ответному молчанию Суртаза, делать мне здесь больше нечего. И я медленно и осторожно пролетаю вдоль стены мимо концентрических кругов, пересекаю коридор, спускаюсь вниз, снова лечу по коридору, толкаю не запертую дверь и с шипящим смешком перелетаю через порог.
Путь мой лежит к особняку рода Суар. Опять.
Интересно, мое метание туда-сюда еще не стало какой-нибудь приметой у местных жителей? Например, я покидаю сердце города — быть дождю. А то что-то эти тучи мне не нравятся…
Глава 16
Цена двуличности
Я успеваю добраться до крыльца особняка рода Суар буквально на минуту раньше, чем начинается дождь. Интересно, сколько Мэбу понадобится времени, чтобы научиться вызывать личную тучку для медитации, не грозя затоплением столице и ее окрестностям?
Впрочем, этот риторический вопрос даже задать оказалось некому, так как входная дверь все так же была не заперта, а сам дом — тих и безлюден. Изменения я вижу лишь в зале с лестницей — пара светлячков парит под огражденной перилами площадкой на втором этаже, освещая путь к библиотеке. Восприняв это, как указание направления дальнейшего движения, я пересекаю короткий коридор и оказываюсь перед открытой дверью в хранилище знаний рода Суар. Моя догадка верна — здесь я и обнаруживаю тетушку Сади.
Облаченная в строгую черную мантию, но с неизменным париком на голове, она парит спиной ко мне в центре комнаты. В буквальном смысле — в центре не только относительно длины и ширины комнаты, но и ее высоты. А так как помещение библиотеки занимает сразу два этажа, мне приходится задирать голову, чтобы увидеть, чем она вообще занимается.
Судя по раскрытой книге в руках, тетушка Сади читает. Причем настолько внимательно и увлеченно, что даже не обращает внимания на мое появление.
Но стоит мне сместиться чуть в сторону и подлететь к ближайшему из столов, как звон чего-то разбившегося о пол — я даже не успеваю увидеть, чем оно было, но похоже, что стеклянным — привлекает внимание женщины-лича.
— О, Шиз… — в голосе тетушки Сади мне слышится удивление и что-то, похожее на смущение. — Прости, я не ожидала, что ты прибудешь так быстро.
— Суртаз сказал, что до рассвета я ему не понадоблюсь, — я пожимаю плечами, краем взгляда пытаясь все-таки определить, что именно разбила и как так вообще вышло. — Поэтому подумала, вдруг у вас что-то срочное.
— На самом деле это не срочно…
Тон главы рода Суар меняется, становится задумчивым и немного растерянным. Она закрывает книгу и устремляется вперед и вверх — к маячащим в магической темноте книжным шкафам. Проходит десяток секунд, и женщина-лич возвращается ко мне.
— Но мне нужно было узнать твое мнение… Возможно, ты сможешь дать какой-то совет.
Интересно, что я вообще могу посоветовать сколько-то-там-летнему личу? Аж любопытно даже как-то.
— Не уверена, что знаю о чем-то таком, что может быть неизвестно вам. Но если вдруг смогу помочь — буду рада.
— У меня два вопроса. Один — конкретнее, другой — абстрактнее. С какого начать?
— Ну… Вам виднее, думаю, — неуверенно отвечаю я. — Но если выбирать… Давайте с конкретного.
Тетушка Сади поправляет выбившуюся прядь своего парика, смахивает невидимую пылинку с плеча, пару секунд дергает рукав…
Нервничает, что ли?
Мое удивление продолжает нарастать.
— Посоветуй, как вести себя с Суртазом?
Тетушка Сади замирает рядом со мной в такой странно напряженной позе, что мне становится одновременно и неловко от сочувствия к ней, и смешно от нелепости этой ситуации.
С одной стороны, ее опасения вполне оправданы — Первый Некромант уже упокоил многих личей. И не факт, что остановится, поэтому лучше заранее выяснить подходящую линию поведения, чем пополнить список упокоившихся.
С другой же — сам этот вопрос был задан настолько тихо и таким тоном… Что мне невольно вспомнились заговорческие перешептывания моих пятнадцатилетних ровесниц. Тогда я не имела ни малейшего понятия, о чем они
