рук Егора.
— Нам нужно довести это безобразие до конца, — мне удалось взять себя в руки, и мы продолжили репетицию до тех пор, пока нас не пригласили переодеваться.
А дальше все понеслось как в день фотосессии. Прически и макияж, костюмы и выходы пар в порядке очереди.
Мне предложили красное платье с летящей свободной юбкой, длиной почти в пол. Спина была оголена, но все стратегические места прикрыты. Можно сказать, что моё платье было самым скромным среди всех участниц. Среди немногочисленных драпировок Маша умудрялась закрепить на нас петлички и всё же почти у всех они падали во время танца, поэтому приходилось делать новые и новые дубли уже без них.
Егор меня не удивил. Он запутался в шагах и движениях, финал мы смазали, и я уловила ехидство в глазах маэстро Владлена, который всем своим видом показывал, что он был прав. Плевать. Мне было хорошо и комфортно, если не считать гудящих ног и чуть-чуть отдавленных пальцев.
Мы танцевали почти три часа. На стрелках перевалило за семь вечера.
Когда же нас, уставших и с блестящей от пота кожей, выстроили в еще одну шеренгу под жаркий софит для объявления результатов, Маша снова прошлась и поправила микрофоны. Судьи что-то говорили, про шаги и музыку, про выразительность и координацию, но все звуки сливались в один посторонний шум.
И я не собиралась снова падать в обморок, а просто сильно, до белизны в костяшках сжала руку Егора. Сплетение наших пальцев было скрыто за складками красного атласа и плотностью построения участников.
Я сама сделала этот выбор, днём, когда Маша закрыла мне глаза маской. Мужчины снова поменялись местами — это я слышала. Девушки, оставшись позади, замолкли, а меня повели от первого претендента к последнему. Егор был вторым, чьи руки мне дали для тактильного теста и я знала это точно так же как то, что меня зовут Оля.
Я знала, потому что не так уж и часто гуляла с мальчиками за ручку, и никогда не имела привычки доверять такой интимный жест всем подряд. Я и с ним никогда не шла по улице, взявшись за руки, но знала, как они ощущались в моей ладони. Так хорошо знала, что от этого хотелось смеяться и выть одновременно.
Поэтому мой выбор был слишком простым, и я сделала его вопреки всем законам логики и доводам рассудка. Потому что хотела, чтобы он взял меня за руку, пусть и не по настоящему, а только во время этого проклятого танца. И чтобы все это видели.
Из размышлений, как из бездны, меня вырвал тихий шёпот.
— Пошли, — Егор потянул меня куда-то назад и через секунды мы оказались за пределами танцевального класса. Довольно ловко и быстро мы добежали почти до выхода и затормозили лишь в полутьме небольшой арки.
— Что за…
Егор прижал указательный палец к моим губам, заставив замолчать и широко раскрыть глаза, ошалевая от таких действий. Тем временем второй ладонью, обезумевший от моей податливости, он прошёлся по кромке платья, прикрывавшей грудь, и, найдя петличку, ловко отцепил от ткани. Затем, словно тряпичную куклу, меня развернули лицом к стене, и поиски гарнитуры продолжились вдоль оголённой спины. Что за сладкая пытка?
— Егор, — только и смогла простонать я.
— Говори, — улыбка в его голосе выдавала самодовольство босса с потрохами.
— Маша тебя убьёт. И меня тоже.
— Я предложил тебе сбежать, вот и воплощаю свой план, так что не мешай. Пока всё идёт прекрасно.
— Я не дала никакого ответа, — возмутилась я, наконец-то разворачиваясь к нему лицом.
— Не дала, но я по-прежнему беру то, что хочу, кроха. Я хочу тебя.
С этими словами микрофоны полетели на пол, и наш побег сопровождался странным шиканьем испорченного имущества телекомпании.
Глава 15. Побег в большой город
ЕГОР.
Оля сидела на пассажирском сиденье надежно пристёгнутая ремнём безопасности, а мне все еще не верилось, что она здесь. Я то и дело бросал взгляд правее себя. Она не смотрела в мою сторону, закрыла лицо кудрями, а руки сложила в на коленях. Хотелось взять и согреть их, зацеловать каждую черточку, все линии, что испещерили эти нежные ладони, но вместо этого приходилось следить за дорогой и крепко вцепиться в руль.
Он единственный сейчас заставлял меня придерживаться правил дорожного движения.
Вечернее шоссе приветствовало нас отсутствием пробок, и машина неслась по дороге, оставляя позади хрупкий и иллюзорный мир, где эмоциональные качели были нормой, а не признаком дурного тона, где мне пришлось признать, что я ошибся.
Конец июня обещал белые ночи, и в этот раз за темнотой спрятаться не получится. Я облажался два с половиной года назад и всё это время не предпринимал никаких попыток что-то исправить. Я облажался несколько месяцев назад и повёл себя как знатный мудак снова.
Загонял себя работой, отталкивал Олю. Не подпускал к себе, выискивая поводы наблюдать со стороны и отрешённо ждать, когда её жизнь наконец-то станет такой, какой должна быть — яркой и наполненной счастьем с человеком, который её полюбит и оценит.
Но она оставалась одна.
Не из-за меня — нет. Было странно даже думать о такой возможности.
Мужчины смотрели на Олю если не с обожанием, то с интересом. Тянулись к ней, как к диковиной игрушке, словно на полке среди разукрашенных и блестящих стразами Барби появилась слишком «другая» кукла, живая и непосредственная.
Моя другая.
Мы пересекли черту города, и пейзаж за окном сменился. Безжизненные пустынные пространства с редкими одноэтажными не то разрушенными, не то хозяйственными угодьями, выросли до небоскребов — коробочек с тысячами жителей.
Они загораживали солнце, но раскаляли воздух, мешая ему циркулировать. Я закрыл окна машины и включил кондиционер, чтобы хоть немного остудить голову.
У меня не было чёткого плана, кроме затмевающего разум желания оказаться с ней наедине — вдалеке от надоедливых незнакомых людей и следящих камер. Я ожидал, что она спросит хоть что-то, но Оля продолжала молчать. Кажется, это было плохим знаком.
Спустя еще полчаса мы въехали в спальный район, где я приобрел квартиру когда понял, что семейная жизнь пошла ко дну. Я сбавил скорость, свернул к подземной парковке, и кажется именно это заставило Олю… реагировать.
— Где мы? — спросила она, так и не повернувшись ко мне.
— Это подземная парковка с отличной охранной системой. Лифт ведет прямо на этаж к квартире.
— Какой квартире? — она наконец-то пошевелила пальцами, расцепив их, и выпрямилась в кресле.
Я закатил глаза от того, что вопрос звучал действительно глупо. Оля знала ответ. Она всегда
