Агнессе, потому что знал, что сейчас увидит в них лишь разочарование.
— Остановись! — приказала она. — Ты знал, что кровь не подействует и все равно позволил Максимилиану выпить ее? Еще и забрал его душу?
Бруно насупился и ковырял палкой землю. Как мальчик, ей-богу!
— Посмотри мне в глаза и ответь! — потребовала Агнесса строгим голосом.
— Меня переполняла ненависть к нему, — едва слышно прошептал Бруно.
— Он твоя семья! — упрекнула Агнесса.
— Он забрал у меня тебя! — крикнул Бруно в ответ и оглянулся проверить, не разбудил ли Диану.
Он встал и несколько раз прошелся из стороны в сторону.
— Ты не понимаешь, Агнесса. Я так долго жил ненавистью к нему. Мы и при жизни никогда не ладили, а потом он отнял у меня сначала матушку, потом тебя. О какой семье ты говоришь? — Бруно опустился на колени перед возлюбленной. — Ты — моя семья. Ты и матушка. Я не мог простить его. Ты полна доброты и добродетели. Знаю, ты бы простила. А я не смог.
— Не слишком ты оказался умен, раз позволил дважды обвести себя вокруг пальца, — уколола Агнесса.
Ее слова вонзились в самое сердце, как стрела с ядом. Бруно безжизненно опустил руки и отвернулся. Лучше бы его четвертовали — было бы не так мучительно, как ее тон.
— Больно? — спросила Агнесса.
Бруно недоумевающе смотрел на нее. Что за злая шутка?
— Представь, как больно ей. — Она кивнула в сторону спящей Дианы. — Как страдал твой кузен, видя, как теряет любимую. Почему ты думаешь, что твоя боль сильнее их боли? Кто дал право тебе утешать себя их бедой?
Пристыженный Бруно сидел, опершись на колени, и пытался осознать, что чувствует.
— Ты всегда такой была. За тобой всегда свет. Потому я полюбил тебя. И не нашел тебе равной за все эти годы. Ты бы знала, как сильно мне не хватало твоей мудрости.
Агнесса гордо вздернула носик, словно и не слышала его слов. Она замолчала, давая понять, что разговор окончен. А Бруно не сводил глаз с ее профиля, не в силах перестать чувствовать всепоглощающую нежность и даже гордость.
— Ты поможешь мне? — тихо спросил он.
Агнесса бросила вопросительный взгляд и поправила косу. Ленточка в волосах все еще искрилась, будто напоминала, что пора продолжать путь.
— Исправить то, что я сделал. Как бы мне ни было неприятно признавать, но они и правда очень любят друг друга. — Он снова посмотрел на Диану. — И ей не справиться без него.
— Помогу, — Агнесса взяла его за руку. По телу пробежал легкий ток. — А ты помоги мне.
— Все, что скажешь, любовь моя. — Бруно коснулся губами руки и с удовольствием отметил, как на щеках Агнессы заиграл румянец.
— У Максимилиана есть кулон?
— Да, сейчас в нем его душа. Он попросил так.
— В этом кулоне не только его душа.
И Агнесса рассказала про Эриту и то, как та вселилась в нее, чтобы показать свою судьбу.
— Я обещала Эрите, что верну ее душу и освобожу из леса. Поэтому мы должны найти Максимилиана. А раз уж их души оказались вместе, может быть, и он тоже теперь в лесу. И поверь, если это так, то он сполна ответил за свои ошибки.
— Значит, найдем. Обещаю, — он притянул Агнессу к себе и обнял.
Так он готов был сидеть вечность, но раз уж сам дал только что обещание, то подвести любимую не мог. Нужно отправляться дальше. Пора будить Диану.
***
В голове шумело, как после пьяной вечеринки. Очень не хотелось просыпаться, но настойчивый голос звал ее снова и снова. Бесцеремонно вытаскивал из приятной неги и рвал такое нежное полотно сна. Диана неохотно открыла глаза. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить, где она и что вообще происходит. Реальность неприятно ударила по голове.
— Пора идти дальше, — мягко подтолкнула Агнесса.
Не обманула. Она и правда сидела на том же месте, где и была. А вот Бруно выглядел немного нервным.
— Что случилось? — обратилась к нему Диана.
— Ты мне скажи.
Он показал на ее руки. Дежавю прям! Диана перевела взгляд — браслеты лежали рядом на траве. На лбу залегла напряженная складка. Всю дорогу Диана держала браслеты под кофтой. Специально, чтобы никак их не зацепить и не обронить. То, что украшения теперь лежали рядом — недобрый знак.
— Ты будто пыталась от них избавиться во сне, — пояснил Бруно.
— А зачем они? — спросила Агнесса и показала тонким пальчиком на металлические кольца.
— Браслеты как-то помогают мне сохранить душу. Не знаю, как они работают, но я говорю с тобой и сохраняю рассудок благодаря им, — сухо пояснила Диана, убрала браслеты в карман и добавила. — Это не сон, это морок. Я будто не могла проснуться, и все шла, шла по белому коридору. А там только двери…
— Что за этими дверями? — снова спросила Агнесса. Она, как ребенок, жадно впитывала все, что видела и слышала. — Мне было так любопытно, когда видела их, но спросить у Смерти не решилась.
— Ты видела их?! — в один голос воскликнули Бруно и Диана.
— Их может видеть лишь Смерть, — пораженно добавил слуга.
— Или наследница, — уточнила Агнесса и беззаботно пояснила: — Я видела из-за ленточки. Она дает какие-то особые силы.
Агнесса встряхнула косу, будто демонстрируя волшебные свойства ленты.
— Так что за дверями?
— Миры. Например, тот, в котором жила ты. И еще множество других, — махнула рукой Диана и уточнила: — Ты уверена, что дело в ней?
Она указала на ленту.
— Конечно. Смерть сказала, что наследница может быть только одна. И это ты. А ты видела эти миры?
— Видела. Твой как раз. Видела тебя за ткацким станком. А потом случайно уронила что-то. Как оказалось, камень с твоей душой.
— А как ты видела меня? И почему именно меня? — удивилась Агнесса.
Диана закряхтела, как древняя старуха, и встала. Бруно услужливо предложил опереться на него, но она лишь надменно посмотрела и оттолкнула его. Диана проследила, куда показывала ленточка, и направилась в ту сторону. Агнесса и Бруно пошли следом.
— Я видела не именно тебя. Я видела всех. Как будто смотришь через увеличительное стекло на муравейник. Видно все сразу и каждую деталь отдельно.
— Невероятно! А как…
— Никак! — рявкнула Диана. — Я тебе не Википедия потустороннего мира! Отстань!
— Не волнуйся, — шепнул Бруно опешившей Агнессе. — Влияние амулета.
— Вы нравились мне больше до того, как помирились. — Раздражение накатило очередной волной.
— Дорогая Диана, не будь стервой. — Давненько не слышно было от Бруно саркастичного тона. Распушил хвост перед своей пигалицей. Павлин! — Пока ты предавалась прекрасным сновидениям, Агнесса
