в коридоре и вовсе выстроилась очередь страждущих. Стас подошел к секретарю, молодому импозантному юноше у компьютера, и спросил:
– Мне сказали, что владыка ждет меня для разговора.
– А вы кто? – спросил юноша.
– Чтец Станислав Бельский из Никольского храма.
– И владыка ждет вас для разговора? – удивился секретарь. – Ладно, я спрошу.
Он спросил и велел Стасу подождать, когда его вызовут.
Стас стал ждать, и это ожидание затянулось. В кабинет проходили люди, выходили, решив свои дела, а Стас все ждал. Когда вдруг в коридоре показался отец Феогност, секретарь церковного управления, благочестивые прихожане кинулись к нему под благословение, но он поспешил мимо, отмахиваясь.
– Бог благословит, братья и сестры, простите!..
Стас тоже подскочил к нему.
– Отец Феогност, я Станислав Бельский из Никольского храма. Вы не знаете, зачем меня вызвали к владыке. Я тут второй час сижу жду.
– Так уж подожди, – сказал тот и прошел мимо прямо в кабинет владыки.
Юный секретарь смотрел на него с сочувствием.
– Чем-то вы нашего владыченьку разозлили, – сказал он.
– Да я с ним вовсе даже не знаком! – отвечал Стас с досадой.
Тот развел руками.
– Значит, удобный повод для смирения.
Стас снова сел.
Наконец еще через полчаса его все же позвали. Кабинет у епископа Иннокентия был большой, но находились в кабинете только он сам и отец Феогност. Стас подошел и склонился.
– Благословите, преосвященнейший владыко…
– Во, какой, – отметил иронично Феогност. – Сейчас он еще земные поклоны начнет бить.
– Кто таков? – спросил владыка.
Стас который слышал проповедь епископа в записи на службе, удивился тому, какой у него резкий и суровый тон.
– Чтец Бельский, – сказал Феогност. – Который извержен из сана за участие в военных действиях.
– Ах, этот, – сказал владыка. – Что ж ты, братец, наглеешь? Мы тебя в своей епархии приютили, хотя нам за это сулили неприятности, и вот пожалуйста!
– Я не очень понимаю, о чем речь, владыка, – сказал Стас.
– Жалоба на тебя, – сказал Феогност. – Что ты людей отвращаешь от политики роста народонаселения.
– Это что же, лагерь тебе, выходит, на пользу не пошел?
До Стаса стало доходить, что поводом для вызова стала ситуация со Светланой.
– Простите, владыка, – сказал он. – Если вы про певчую нашу, то да – сказал ей, то что думал. Не привык еще…
– Не о том ты думал, любезный, – сказал владыка. – Муж ее большую волну поднял, и мы обязаны реагировать. Не твое это дело, людей разводить.
Стас смирено помалкивал.
– Что, владыка? – спросил Феогност. – Будем гнать?
– А на что нам чтец такой? – воскликнул епископ. – Мало нам без него неприятностей! Гони его, отче, чтоб духу его не было!..
Стас стал хмуриться.
– Как-то вы резко, – сказал он. – Я с ней только два дня назад поговорил, а тут уже и жалоба, и решение по ней!
– А чего тянуть? – пожал плечами Феогност. – Муж ее человек порядочный, член церковного епархиального совета, звонарь. Кто нам по-твоему ближе будет, ты, или он?
Стас посмотрел на него насмешливо.
– По мне, так вам ближе должен быть Господь, – сказал он. – Или блуд больше грехом не считается?
– Тебя из сана погнали? – рассердился Феогност. – И правильно сделали! Не ловишь ты духа времени, какой из тебя священник?
Стас поднялся, чувствуя, как в нем все закипело.
– Возражать не буду, – сказал он. – Только, вот, давайте, владыка, на спор! Нынче же в воскресенье будете вы меня в сан возводить, да еще и настоятелем поставите. Если, конечно, я к тому времени не захочу в епископы выбраться.
Оба обомлели от такой наглости.
– Ты чего говоришь? – проскрипел владыка. – Тебе как совесть позволяет?
– Может полицию вызвать? – спросил Феогност. – Ведь налицо хулиганство!
– Мне это тоже неприятно, – сказал Стас. – Только про совесть я бы на вашем месте не начинал. С совестью у вас тут большие проблемы.
Он вышел, хлопнув дверью, так что юноша за компьютером даже вскочил испуганно.
– Что там? – спросил он.
– Что там может быть? – отвечал Стас в раздражении. – Тьма и скрежет зубовный…
Он спустился вниз, сел в машину и задумался. Меньше всего он хотел начинать склоку в церкви, но это приглашение на выволочку просто вывело его из себя. Оставлять церковь таким попам ему решительно не хотелось, и он был готов использовать все свои средства, чтобы вернуться на должное место, пусть даже вопреки духу смиренномудрия. Кому-то, считал он, надо остаться в качестве соли.
Конечно, говорить об использовании авторитета Ланго было довольно зазорно. Мало того, что в дела церкви вмешивался крокодил, но и по масштабу это было просто неуместное использование оружия массового поражения. Можно было также обратиться к Неделину, но это опять было несоразмерно с причиной вмешательства. Поэтому Стас остановился на участии в деле Витаса Лембы, человека очень далекого от церкви, и потому для нее особенно авторитетного.
Тот ответил на звонок сразу, потому что телефон был не официальный, а личный.
– Привет, Стас, – произнес он. – У вас есть что мне рассказать?
– Просто у меня неприятности, – сказал Стас. – Я хотел попросить вас о помощи.
– А что такое?
– У меня возник конфликт с епархиальным епископом по совершенно глупому поводу. Испугавшись моего военного и лагерного прошлого, он решил меня погнать из храма.
– А кто у вас епископ, – весело спросил Витас.
– Епископ Иннокентий, – отозвался Стас. – Вы не могли бы оказать на него посильное влияние?
– Легко, – хмыкнул Витас. – Вы хотите, чтобы он извинился?
– Я хочу, чтобы он своей волей вернул мне прежний сан, – сказал Стас.
– Хотите стать снова священником? – удивился Витас. – Но это же так старомодно.
– Но и я ведь совсем не молод, – отвечал Стас. – И взгляды у меня соответственные. Вы сможете?
– Это будет даже интересно, – весело отвечал Витас. – А за услугу с вас ящик коньяка! Договорились?
– Как скажете, – со вздохом отвечал Стас.
Повесив трубку, он испытал приступ раскаяния, потому как совсем не таким путем хотел он вернуться в церковь, но теперь он понимал, что обычный путь ему закрыт. Еще он понимал, что если его стремление в церковь достаточно чисто и смиренно, то там его ждут большие разочарования, первым из которых явится руководство епархии. Но сознание того, что большое количество прихожан испытывают крайнюю нужду в нормальном духовном попечении, не позволило ему отказаться от своей затеи.
Так что когда он вернулся домой, где уже садились обедать Ванда и Агата, то радостно им сообщил:
– Поздравьте, меня приглашают вернуться в священники!
И хотя его родственницы еще даже не были крещенными, но обе восприняли новость с восторгом и даже решили устроить по этому поводу праздник. Стас нашел это уместным
