— Что, думаешь наша богиня спасет тебя? Не рассчитывай, Великая Ллос не покровительствует жалким человечкам-однодневкам. — ехидно произнесла Мирцелла, напугав меня своим нежданным появлением.
— Как ты сюда попала? — спросила я первое, что пришло в голову.
— Как попала, так и выйду. Не переживай, никто и не заметит.
— Пришла убить меня? — я старалась говорить ровно, не показывая этой возвышающейся надо мной паучихе свой страх.
— Зачем же? Я убью тебя на арене, при всех. Жаль, Кайлос не увидит моей победы. Но ничего, я еще долго буду наслаждаться его страданиями, прежде, чем избавлю от страданий. Но прежде он мне обеспечит потомство, которое обеспечит мне власть.
— Зачем ты мне всё это говоришь? — спросила я, не сильно удивленная планами Мирцеллы.
— Потому что могу. Потому что ты уже никому ничего не расскажешь. — изрекла она, победно улыбаясь.
Говоря всё это, Мирцелла была уверена в своей победе. Она не боится, что я кому-то расскажу, ведь не допускает даже малой вероятности того, что я покину арену. Паучиха абсолютно точно задумала меня убить. Поток моих мыслей прервал ментальный голос Асмодея:
— Ну а я тебе про что? Держу пари, у нее с собой будут артефакты.
— Да зачем они ей для поединка с «человечкой-однодневкой»? — не поверила я.
— Я демон попраний законов и устоев. Поверь моему опыту, такие, как Мирцелла, нарушают правила просто потому, что могут. — поведал Асмодей, после чего о себе напомнила Мирцелла:
— Не знаю, на что ты рассчитываешь, но могу тебя заверить, что ничего у тебя не выйдет. Если надеешься, что твой инферад сможет помочь тебе, то разочарую: я побеспокоилась о том, чтобы экранировать арену от магии извне. Ну что же, я сказала всё, что хотела. Используй оставшееся время с умом — помолись за свою душу и попроси у богов менее убогого следующего перерождения.
С этими словами, токсичная паучиха скрылась в тени за статуей, за которой, должно быть, имелся тайный проход.
А я правда задумалась о том, чтобы использовать оставшееся время с умом — нет, я не собиралась молиться жуткой каменной паучихе, но вот прибарахлиться было бы неплохо.
Впервые за долгое время, я вспомнила о своем доступе к пространственной комнате. Активировав ключ-тату и помня о якоре, я упорно пыталась представить то, что могло бы мне пригодиться на арене.
Спустя несколько минут передо мной лежал легкий кожаный костюм с ботинками и два длинных кинжала. Конечно, вытащила из хранилища Фэйда я не только эти вещи. Были и те, которые пришлось закинуть обратно: слишком тяжелый для меня меч, пара вещиц-артефактов и несколько элементов брони из разных комплектов.
Не теряя времени, я скинула прямо на пол свободные брюки с верхней юбкой, мягкие ботинки и рубашку. Натянув костюм, я обнаружила, что он сразу же подстроился под мой размер.
Я как раз успела обуться и уже заканчивала пристегивать ножны с кинжалами к поясу, когда за мной пришли.
Провожатый повел меня сквозь проход за статуей по плохо освещенному коридору. Возле двери, ведущей на арену, он посторонился, пропуская меня вперед. Лишь на мгновение свет ослепил меня, но затем я четко смогла рассмотреть ровную площадку, на которой оказалась.
Применив магическое зрение, я уверилась в словах Мирцеллы: по всему периметру арены мерцала магическая завеса, которая наверняка не допустит вмешательств извне. Стены пещеры были, словно сотами, усеяны нишами, в которых уже находились арахниды, которые пришли посмотреть на поединок.
От обилия посторонних взглядов, сердце забилось чаще. Пока я пыталась подавить нарастающую панику, не заметила, как на арену вышла Мирцелла. В отличие от меня, она вела себя уверенно, одаривая зубастыми улыбками публику, которая, судя по поднявшемуся шуму, нисколько не сомневалась в победе своей соотечественницы.
Лишь в нескольких нишах никто не рукоплескал моей сопернице. В одной из них, окруженная пятью арахнидами, на огромной подушке восседала Шиаллосси.
Наконец, на возвышении возле арены появилась незнакомая мне арахна.
— Мирцелла Тиррени вызвала на поединок пришлую Веронику, — звонко и четко заговорила она, когда толпа затихла, — Пришлая Вероника приняла вызов. Победитель получит самца Кайлоса Зир Гадар и амнистию за убийство соперника. Судьбу побежденного решит победитель. Начинайте!
С этими словами, она махнула рукой, и по пещере разнесся гул жаждущих зрелищ арахнидов. Я начала формировать слабое заклинание ментального удара, когда ощутила вкус крови во рту. Проигнорировав его, я ударила арахну своей магией, заставив её слегка пошатнуться и удивлённо вскинуть тонкие бровки.
— Щит! — ликовал в моей голове Асмодей, — А я тебе говорил, что так будет! Давай, не думай о последствиях, грохни её молнией, пока можешь! Иначе она своей магией крови убьёт тебя раньше!
Всё ещё не желая становиться убийцей, я без формулы, стараясь дозировать силу, вновь нанесла ментальный удар. На этот раз, щит не справился и арахна упала к моим ногам.
Она не двигалась, чем заставила меня поволноваться. Арахниды в нишах то ли удивленно, то ли огорченно затихли, и, спустя долгую минуту оглушающей тишины, ведущая громко объявила мою победу.
Потеряв бдительность, я запоздало среагировала на бросок «ожившей» арахны. Полосы на лице разъехались, являя хелицеры с двумя огромными черными клыками. Мирцелла целилась в мое горло, но, из-за моей попытки увернуться, укус пришелся аккурат в выставленную в защитном жесте руку. Клыки с легкостью преодолели кожаную броню, до самой кости вонзаясь в мою руку.
Зашипев сквозь сжатые зубы от боли, я инстинктивно дернула пострадавшую руку, и, когда, вытащив из моей плоти клыки, Мирцелла вновь решила попытаться впиться в мое горло, ударила.
Яркая вспышка озарила своим светом каждый закуток огромной пещеры. Запаздывая на долю секунды, раздался оглушающий раскат грома. Да, я облажалась и не смогла сдержать магию. Все присутствующие на несколько секунд ослепли и оглохли.
Когда в глазах перестало рябить, а в ушах вместо тишины послышался гул сотен голосов, я нашла в себе силы взглянуть на то, что осталось от Мирцеллы. На каменистой поверхности угадывался лишь черный силуэт паучихи, своей молнией я испепелила её, не оставив даже кучки праха чтобы семья могла её похоронить.
Начиная осознавать содеянное, я попятилась, но была схвачена за плечи спрыгнувшей на арену Шиаллосси. Она что-то говорила мне, но я не разбирала слов.
Затем, мир (или меня) тряхнуло и я оказалась в объятиях Дартэса, который разрезал когтем рукав брони и дотошно изучал укус арахны. Он хмурился и что-то говорил Шиаллосси, которая тоже выглядела взволнованно.
— … Для создания противоядия необходим свежий образец яда, — наконец, удалось разобрать чьи-то слова, — … Не осталось даже тела… У каждого арахнида яд уникален… — смысл снова начал ускользать.
