Если у веревки есть один конец, значит, у нее должен быть и другой.
Закон МикшаФедор Алексеев купил коробку шоколадных конфет и пошел в разведку. Дама-архивариус в судебном архиве приходилась ему старинной знакомой, еще по оперским временам. При виде посетителя она обрадовалась и всплеснула руками:
– Федор Алексеев! Здравствуйте, дорогой! Вот уж кого не ожидала увидеть! Сколько это вы у нас не были? Надумали обратно?
– Доброе утро, Маргарита Ивановна! – Федор улыбнулся самой обаятельной из своих улыбок. – Пока не надумал, но соскучился. Нужна помощь, на вас вся надежда.
– Федя, вы же знаете наши правила…
– Двадцать минут! Пять!
Он едва не забыл о шоколаде и спохватился, уже распрощавшись. Пришлось вернуться. Маргарита Ивановна вспыхнула и замахала руками…
Федор был похож на охотничьего пса, взявшего след. След вел неизвестно куда от угоревшего карманника, поменявшего профиль, Валерия Гущина. Кончик нитки мозолил глаза, и Федор с готовностью потянул за него.
Гущин явился на церемонию прощания с погибшей моделью из Дома «Икеара-Регия», и это не давало Федору покоя. Зачем? Чтобы пощипать публику или для чего-то другого? Допустим, для встречи с кем-то. Или чтобы рассмотреть кого-то поближе и убедиться, что это тот персонаж, который ему нужен. Или не тот. Назовем его Икс.
За пять лет отсутствия черты лица Икса могли слегка стереться в памяти. Итак, Гущин фланировал по залу, принюхивался и присматривался к собравшимся – это видно на записи. Ни к кому не подходил… или этот момент не попал в кадр. А спустя две недели он погибает в пожаре, причем экспертиза подозревает поджог. Тут даже Савелий догадался бы: карманник, убедившись, что персонаж тот, предпринял против Икса некие меры и погиб. Некие? Ясно какие. Шантаж. Как это связано с убийством Снежаны?.. Черт его знает. Скорее всего, никак. Тем более на дефиле Гущина не было. Тогда каким образом он догадался, что Икс будет там присутствовать? Это была случайная встреча и счастливая случайность? Или следил? А с другой стороны, неизвестно, с кем Гущин встречался до своей гибели.
Федор напоминал себе героя анекдота, который потерял ключ неизвестно где, но ищет под фонарем, потому что там светло. Кто поручится, что «засветка» Гущина на записи вообще имеет какой-то смысл? Фактора случайности никто не отменял…
Ответов у Федора не было, потому пришлось зайти с другой стороны и посетить архив. Его интересовало последнее дело Гущина, после которого его упекли на пять лет. Он предположил, что причина для шантажа осталась в прошлом и, возможно, связана с грабежом. Каким-то образом.
И вот он стоит перед домом номер семнадцать по улице Монастырской, где находилась ограбленная квартира. Проникновение с преступной целью имело место пятнадцатого сентября пять лет назад. Дом, окруженный кривоватым забором, был полуразрушен, без крыши и, видимо, ожидал сноса. Похоже на взрыв. Напротив через дорогу – основательный массивный четырехэтажный домина сталинской застройки, под номером двадцать два – похоже, близнец руины.
Недолго думая Федор нырнул в щель забора и, балансируя по грудам битого стекла, кирпича и всякого хлама, пробрался к дому. Вошел внутрь через пустой дверной проем и попытался определить, где находилась нужная ему квартира. На первом этаже квартир было три, на правой двери висела чудом сохранившаяся ржавая цифра девять. Гущина взяли в двенадцатой – это на втором этаже. Федор, с опаской рассмотрев потолок и ступеньки, пошел наверх, опираясь рукой о стену. Сквозняк шевелил сухие листья и мелкий мусор – казалось, кто-то невидимый бродит по пустому дому; из щелей между ступеньками торчала жухлая прошлогодняя трава, а кое-где уже показались свежие зеленые ростки.
Дверь в квартиру номер двенадцать отсутствовала. Федор вошел и тут же шарахнулся в сторону – под ноги ему метнулась большая серая кошка. Он пробормотал крепкое словцо, чего обычно избегал, и постоял, восстанавливая дыхание. Здесь, как и внизу, было пусто, холодно и печально. Зияли пустые проемы окон и дверей, резал слух треск стекла под ногами; всюду царила мерзость запустения. В центральной комнате два больших окна, выходящие во двор, заросший кустами и травой. Окна двух других комнат и кухни также выходили во двор. А вот из окон спальни видна как на ладони четырехэтажка напротив. В окнах квартиры на втором этаже горел свет, и Федор увидел мужчину, лежащего в кровати и читающего журнал. Тоже спальня. Вошла женщина, что-то сказала; мужчина отложил газету и отбросил одеяло…
