Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
на кладбище при церкви Святого Николая закончились места. В 1893 году Тайный совет запретил захоронения в церквах и часовнях Льюиса или вокруг них в соответствии с законом о захоронениях за пределами метрополии 1853 года и приобрел двадцать акров на прилегающих полях.
Разумно предположить, подумала Уиллоу, просмотрев три поля, что, если церковное кладбище было переполнено, а земля, примыкающая к Дому викария, использовалась как своего рода филиал кладбища, некоторые могилы могли оказаться и на участке Дома викария.
Ей вспомнился утренний разговор с Келли в машине, мол, кладбище, о котором упоминала Дороти, было местом, где покоились нищие, чьи родственники не могли позволить себе организовать для них достойные похороны. Могилы нищих, вероятно, давно забыты и сровнялись с землей, о них знают только местные жители. Они не отмечены на каких-либо современных топографических картах и, естественно, никак не фигурируют в предварительном исследовании Уиллоу.
Она вернула карты и поблагодарила сотрудницу, прежде чем переключить внимание на поиски блокнота. Для этого Уиллоу перешла в архивный отдел. Она миновала огромную раздвижную стеклянную дверь и, отдав запрос девушке за стойкой, подождала, пока перед ней не положили синюю бумажную папку, завязанную веревочкой, с надписью:
«Записная книжка Тессы Джеймс, повитухи, примерно с 1930 по 1945 год».
Уиллоу подошла к ближайшему свободному столику и медленно открыла папку. Руки ее дрожали, когда она вытащила маленький блокнот в кожаном переплете. Время и влажные условия почвы уничтожили бо́льшую часть записей, написанных красивым наклонным почерком, но Уиллоу поняла, что записи велись со 2 апреля 1930 года по 4 января 1945 года. Заметки, явно написанные ее прапрабабушкой, о том, на каких родах она присутствовала и в какой день. Первые записи были сильно повреждены водой и грязью, чтобы Уиллоу могла их прочитать, но через несколько страниц она разобрала абзац:
«Она была слишком молода для родов, а юный муж, державший ее за руку, все время повторял, что никогда больше не причинит ей такой боли. Подобные обещания редко выполняются. Это прекрасно – передать ребенка любящей паре. Я помогла многим матерям с шестью детьми под юбкой, которых они не могли прокормить, и пьяницей-мужем. Но эти двое – дело другое. Это был их первый ребенок, девочка, и слезы текли по щекам паренька. “Она красавица, – прошептал он, перерезав пуповину”».
Опять несколько страниц, и еще один разборчивый отрывок:
«Прошлой ночью женщина родила близнецов. Это была долгая ночь, и женщина ужасно страдала во время схваток. Мальчик и девочка. Девочка родилась мертвой. “Слава богу, – сказала мать. – У меня есть еще пятеро. Я не могу позаботиться о них всех. Муж говорит, что лучше, если выживет мальчик, потому что от девочки никакого проку”».
«Мать из Льюиса теперь снова беременна, ей нужно кормить пять ртов и мужа, который бьет ее. Женщина попросила меня сделать ей аборт, но, зная, насколько она слаба, я отказалась. Это могло убить ее. Позднее эта женщина выпила отбеливатель, чтобы попытаться вызвать выкидыш, и умерла от потери крови, оставив всех своих детей без матери. Жаль, что я не помогла ей, как она просила. Эти дети теперь преследуют меня во сне».
Уиллоу продолжала читать, на улице уже стемнело. Страницы были покрыты размытыми чернилами, и она могла разобрать лишь отдельные слова. Но иногда целые абзацы были понятны.
«Доктор Дженкинс сказал кингстонским мужчинам, что им следует приглашать врача-мужчину принимать роды у их жен; что я не лучше ведьмы со своими старомодными снадобьями и методами исцеления. Это Божья воля, чтобы женщина страдала при родах, утверждал он, и не мое дело вмешиваться в Божью волю, хотя сам Дженкинс часто вмешивается своими щипцами и скальпелями, чтобы успеть домой к обеду».
Вскоре девушка за стойкой объявила, что архив закрывается, и Уиллоу стала собирать свои вещи. Она сфотографировала все страницы, которые были пригодны для чтения, и уже направлялась к стойке, чтобы вернуть блокнот, когда заметила уголок листочка бумаги, торчащий между последними страницами. Уиллоу медленно вытащила его и развернула. Это была записка, написанная детским почерком:
«Моей лучшей подруге Элис. Прости, я не хотела все испортить.
Я очень сильно по тебе скучаю.
Нелл».
Уиллоу удивленно уставилась на записку, затаив дыхание. Она не могла поверить своим глазам – записка, которую она держала в руке, предназначалась Элис. Источнику ее одержимости весь последний год и ранее. От одного вида этого имени, от того, что ее пальцы держали листок, к которому, возможно, прикасалась Элис, она почувствовала себя так, словно увидела призрака. Уиллоу посмотрела на подпись автора записки: «Нелл».
Это сестра Бобби – ее тетя Нелл – писала в детстве, иначе это невероятное совпадение. Вполне логично, что они с Элис были лучшими подругами: ведь они ровесницы, к тому же жили по соседству.
Уиллоу снова перечитала записку, на сей раз внимательнее, пытаясь погрузиться в прошлое, представить девочку, которая это писала. Это было грустное письмо к подруге, и Уиллоу ощутила теплоту, всматриваясь в детский почерк. Записка была будто приветом от Элис и Нелл, сестры Бобби, маленьким окном в их мир.
Уиллоу собралась положить ее обратно в блокнот, но не могла с ней расстаться. Записка казалась билетом в прошлое, к Элис, Нелл и всему, о чем она отчаянно хотела узнать, сколько себя помнила. Если бы она сумела попасть туда и поговорить с Нелл, то сделала бы это немедленно. Уиллоу не понимала, как может так сильно скучать по девочке, которую никогда не знала.
Уиллоу покосилась на стойку, быстро приняв решение, и, убедившись, что сотрудница не смотрит, сунула записку в карман.
– Вы еще просили какие-нибудь статьи о Тессе Джеймс, – приветливо произнесла женщина, когда Уиллоу приблизилась, терзаясь угрызениями совести за свой поступок. – Их нашлось довольно много, я распечатала для вас несколько. Но, вероятно, вы захотите вернуться в другой раз, чтобы прочитать остальное.
Уиллоу поблагодарила ее и взглянула на статью, лежащую на вершине стопки. Из «Сассекс таймс», за февраль 1950 года: «Осужденная акушерка была невиновна? Эксклюзивный материал от Милли Грин».
Уиллоу вышла на дорогу перед многоквартирным домом своего отца, и проезжающий мимо водитель резко нажал на клаксон. Она отпрыгнула назад, автомобиль с ревом пронесся мимо, стук ее сердца отдавался в ушах. Уиллоу была слишком погружена в свои мысли, подавлена прошедшим днем. Посмотрев в обе стороны, Уиллоу снова выбралась на дорогу, пытаясь успокоиться. Зазвонил телефон в сумке, и, зная, что это, вероятно, Чарли хочет узнать, как дела, она оставила звонок без
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
