Москве и не побывать в его доме? Как так? Тотчас же едем в музей Булгакова! Все в автобус!
И вот уже стайка мелких китайских рыбок под предводительством крупной и, определенно, хищной Веры Степановны с прилипшей к ней Софочкой, изучают стенды в том самом музее. Мгновение — они стремительно достают телефоны, чтобы заснять на память проходку по коридорам жирного музейного кота. Естественно — черного!
В музее нашелся свой, одновременно неспешный и разговорчивый, экскурсовод. Софочка даже успевала за ним переводить. Так что Вера Степановна позволила себе выдохнуть, решить несколько мелких рабочих вопросов и познакомиться заранее с планом дальнейшей экскурсии, который скинул ей надежно замурованный в автобусе настоящий экскурсовод.
— Так-с, что у нас дальше по плану?
Дальше по плану было Московское Метро, самое красивое метро в мире. Московское метро, как все, что носит имя величайшего революционера всех времен и народов, китайцами, воспитанными в духе коммунистической идеологии, почиталось особо и к посещению было обязательно наряду с Московским Кремлем и Мавзолеем.
Вера Степановна прикинула маршрут, вычеркнула несколько станций, и после музея решительно повела их не к нанятому автобусу, а к ближайшему входу в подземку на станции метро Маяковская.
С Маяковской они доехали до Театральной, насладились красотами вестибюля, вышли и прогулялись по самому центру города: посчитали колонны Большого театра, дошли до Красной площади, к счастью, как это часто бывает в последние годы — перекрытой.
Вера Степановна, лишенная удовольствия стоять в очереди к заветному гробу величайшего революционера, провела гостей столицы обратно до станции метро Охотный ряд. Тоже очень красивой и включенной в план экскурсии.
Уже внизу оказалось, что станцию вот-вот закроют. У них есть несколько минут, чтобы уехать на последнем поезде, либо выйти наверх и топать обратно до автобуса.
— Беспредел среди бела дня! — от таких новостей возмутилась даже Софочка.
Вера с ней полностью согласилась. На ее памяти среди бела дня переход на Охотном ряду, у самого Кремля, не перекрывали никогда! Это же самое сердце Москвы! Как можно!?
По залу бегали многочисленные рабочие Метрополитена, мимо проехал ремонтный состав, подобрав одну из бригад и двинулся дальше — чинить участок рельс на юго-западе.
Вера Степановна в паре с Софочкой загнали счастливо фотографирующих китайцев в ближайший вагон подъехавшего поезда и поехали «черт знает куда, лишь бы подальше отсюда».
На станции Воробьевы Горы, где поезд вышел из тоннеля и остановился прямо на мосту, китайцы обеспокоенно зашевелились, изъявили желание выйти и осмотреться.
— Почему бы и нет?
Вид на Нескучный сад, панораму реки Москвы и одноименного города привлек китайцев. Они высыпались на платформу и тут же переключились на малахитовую отделку пола и черногранитные колонны.
Вера Степановна почти не растерялась и начала рассказывать о реновации и курсе на облагораживание более новых станций метро, дабы все они соответствовали высокому статусу Метрополитена имени Владимира Ильича.
— Вера Степановна, какая реновация? — вмешалась Софочка, растерянно оглядываясь вокруг. — Я тут вчера была, станция как станция. Стекло и бетон. Вы думаете, тут так быстро все заменили на камень? Может это к какому-нибудь фильму декорации...
Софочка уставилась на рабочих, выгружающих небольшим краном металлическую рельсину прямо на платформу, почти у самых ног серьезного мужчины в дорогом черном костюме.
— Софа, ты Родину любишь?
— Люблю, Вера Степановна.
— Ну так вот, Родина тоже нас любит! Подарила нам прекрасное метро, есть что показать. Чем быстрее они насмотрятся, тем быстрее решим наши дела и разойдемся по домам. А то они хотели еще посмотреть на наши спальные районы! А это, ты сама понимаешь!
За спиной у мужчины в костюме стояли две красивые девушки, одинаково причесанные и одетые. Вере Степановне даже показалось, что они близняшки.
— Работаем, Софочка. Переводи давай!
Софочка, вздохнув, начала переводить. Потому что, с одной стороны, китайцам и правда нельзя показывать что-то совсем неприглядное — уважать не будут, а с другой — странно это все, очень странно... Бетонная станция оделась за ночь в малахит!
— Странно это все, очень странно... — Петр Петрович Шереметев, Министр Магии задумчиво проводил взглядом рельсу, которую рабочие поспешно подняли с перрона у его ног и потащили в тоннель. — Есть что-то от Зинаиды Николаевны?
— Пока нет связи, все вне зоны доступа, — тихо ответила одна из красивых девушек за его спиной.
Кто это был — Анна Левашева или Юля Левашева, не знал и сам Министр. Девушки были близнецами, похожими как отражения в зеркале.
Группа китайских туристов отчаянно фотографировалась на фоне тоненьких резных столбиков, поддерживающих потолки, еще вчера брутальные, а сейчас — украшенные изящными каменными цветами и длинными каменными лентами, причудливо переплетающимися между собой.
Никто не обращал внимание, что в стене, напротив которой стоит серьезный мужчина в дорогом костюме, темнеют в хаотичном порядке выемки. Будто кто-то вынул из стены блоки камня. Впрочем, от этого вмешательства стена стала даже живописней.
— Что по поводу происходящего думают старшие сестры? — спросил он.
— Я уточню у матери, — ответила Юля (или Аня?).
Она дотронулась до каменной стены, потом еще раз, чуть выше, прямо в центр выемки, где еще недавно холодел камень
— Странно, вообще ничего не чувствую.
— Мой горячий привет Маргарите Николаевне, — в голосе Петра Петровича не было ни горячности, ни приветливости, только холодный расчет.
Девушка кивнула сестре и скрылась из виду — отправилась передать послание от Министра.
Петр Петрович смотрел на город через пыльное стекло станции. Под ним неспешно несла свои мутные воды Москва. На изгибе реки из парковой зелени проклевывался свежий угол недавно отремонтированного здания Третьяковской галереи. Мимо пробежала мамаша с младенчиком. Младенчик истошно надрывался, мамаша спешила убраться из беспокойного местечка.
— Что-то надвигается, — сказала оставшаяся сестра, проследив за взглядом Петра Петровича.
Там, куда он смотрел, за речным изгибом, согнулись над водой каменные мосты — узкие и широкие, железнодорожные и автомобильные. Пока еще обычные, без роскошеств.
— Мы, русские, очень любим этот город, — задумчиво сказал Министр, — любим, как любимую женщину. Лучше задушим, но никому не отдадим. Даже если она нас уже не любит. — он перевел взгляд на убегающую мамашу, — если через сутки с Урала вестей не будет, свяжись с правительством и организуй эвакуацию населения.
***
Петр Петрович последний раз мазнул взглядом по стене, запоминая порядок, в котором были изъяты каменные блоки, развернулся и пошел по направлению к неприметной двери с табличкой «Посторонним вход запрещен». Его спутница
