но не у корта, а в раздевалке. Дверь приоткрыта, поддерживая сообщение с внешним миром.
Недавней суматохи как не бывало, лишь редкий писк раций чуть расцвечивает зловещую тишину. Но, считал Алекс, лучше бы охрана куролесила, отвлекая от монстра дурных предчувствий, вгрызающегося в его естество.
Последние месяцы – цепь моментов истины, как оказалось, временных, а то и ложных. Очередной – приближающийся, вовсе не момент, а глухая конечная, с чисто виртуальной перспективой вернуться назад. Хотя бы потому, что у самого диспетчера будущее замотано ворохом условностей, нивелирующих его как таковое. Заступить в ту антиутопию, да еще на правах конфидента – то же, что угодить в гордиев узел без шансов из него освободиться.
В горле у Алекса вдруг пересохло, да так, что не получалось не только сглотнуть, но и на ноги встать. Тем более, изъясниться. Благо автомат с питьевой водой в поле зрения; безумным взглядом и жестом он попросил секьюрити помочь, что было без проволочек сделано.
Мгновенно опустошив стаканчик, Алекс выпалил «Еще!». После второго часто задышал, прикрыв веки. Вскоре обнаружил подле себя врача, прилаживающего на левой руке бандаж для измерения давления.
Тут донесся шум приближающегося вертолета, похоже, знаменовавший для захворавшего гонг решающего раунда. Едва дождавшись конца замера, он резко отсоединил бандаж и, как огурчик, вскочил на ноги. После чего убеждал врача о своем выздоровлении, одновременно пожимая его руку. Тот тем временем бросал на Алекса пристальные взгляды, чтобы в итоге хлопнуть пациента сбоку по плечам, выдавая вольную-допуск, а может, утилитарно отвязаться.
Через некоторое время Алекс под водительством «Разводящего», перебрался из раздевалки в зал и, казалось, руки у него чешутся приняться за дело, бывшим, надо понимать, наставничеством. Вопрос только: геополитическим или узко прикладным? А ведь и четверти часа не прошло, как оклемался…
Алекс суетливо выравнивал барьеры, огораживающие корт, чьи размеры в настольном теннисе весьма условны, коррелируя с возможностями зала и классом состязания. При этом нужды в этом никакой – барьеры стояли идеально. Так что выхлоп его холерической активности, весьма похоже – заковыристый рецидив нервного срыва, дивным образом рассосавшегося от двух стаканов воды.
Переполох в лобби Алексом услышан не был, притом что дверь в спортзале распахнута настежь. И он переключился на автомат для подачи мячей, должно быть, следуя в прежнем русле – немотивированного активизма; как и барьеры, устройство в регламенте не нуждалось. Его внимание минула и команда, полученная его охранниками по рации, как и их переговоры с начальством, длившиеся несколько минут. Разобравшись с вводной, двое парней встали со скамейки и заторопились на выход.
Только сейчас Алекс заметил пертурбацию – рядовой состав ретируется, а «Разводящий», убывший полчаса назад, вновь внутри, при этом нечто выглядывает в лобби, стоя у входа. Вскоре «Разводящий» посторонился, впуская в спортзал двоих мужчин в спортивных костюмах – Николая Бондарева и… ВВП. У первого в руках сумка, второй, как это присуще небожителям, кроме нимба величия, ничем не обременен. Их направление – Алекс Куршин, стоящий у теннисного робота и будто приходящий в норму.
Алекса настигло, какой конфуз с ним часом ранее приключился, как и осознание того, что многомесячная операция Синдиката, в конце концов, закольцевалась. Чтобы всего-навсего перетечь в новую главу, не факт преодолимую. Ведь ключ к ней – преклонных лет мужчина, который все чаще нуждается в медицинской поддержке, игнорируй он эту данность или нет…
Тут Алекс окончательно пришел в себя, выныривая на поверхность события. В секундах от него – один из самых могущественных на планете людей в прекрасном настроении, его движения – бесконечно уверенного в себе, не отягощенного сомнениями и черными ящиками судьбы человека. Попутчик, Николай Бондарев, нарочито похохатывает, должно быть, на шутки президента.
Как меня, аутсайдера, в это пиршество успеха и поклонения занесло, озадачился Алекс. С какого перепоя этому самодовольному альфа самцу, смотрящемуся столбом Вселенной, я понадобился? Не мираж ли это, прихвативший уже две поры года?
– Физкультпривет! – приветствовал президент Алекса, отодвинувшего бортик в исполнении церемонии «Добро пожаловать».
Алекс смешался, подумав: «Не услышь я приветствие из новояза предвоенного СССР, сам бы никогда его не вспомнил. Да и пережило ли оно семидесятые? Скорее всего, нет. Ничего не скажешь, экстравагантно…» И соригинальничал сам:
– Спортсменам, слава!
Десница, поднятая ВВП для рукопожатия, застыла и неуклюже прижалась к бедру. Бондарев президентский конфуз заметил, но ума не мог приложить, в чем причина. Не понимал заминку и Алекс, пока не повторил свою здравницу про себя, как оказалось, прозвучавшую изощренной издевкой… («Героям, слава!» – боевой клич ОУН, ныне – один из патриотических девизов Украины). Изобразил мину извинений, мол, без всякого злого умысла сорвалось, что было правдой и не совсем. Ведь психологическая травма – резонирует самым невероятным образом. А шакалий отъем Крыма Россией, единолично продавленный ВВП, буквально взорвал мирок политкорректности Алекса Куршина, и даже спустя четыре года те раны не зарубцевалась.
Черты президента заострились, линия рта, напротив, огрубела, что казалось предвестием разноса, а то и вовсе – прямого в челюсть, памятуя его дворовую закалку… Струхнув, что каким-то боком в монаршем гневе он повинен или замешан, Бондарев пролепетал:
– Давайте присядем, Владимир Владимирович, день-то какой трудный у вас…
– Ну, на присесть, то есть сесть, кроме меня, в столь достопочтимом обществе никто не претендует… – словчил Алекс, разряжая чреватый дисквалификацией, а то «Новичком» эпизод. Бондарев захихикал, но президент шутку Алекса, будто компенсация за его недавний ляп, оценил далеко не сразу. Посуровел, чуть оттаял и мрачновато кивнул, не подумав даже улыбнуться.
– Тогда разомнемся, – предложил сама невинность Алекс.
И троица в азарте закружила вокруг стола, по очереди перебивая мяч через сетку – упражнение, обожаемое детьми младшего возраста и, оказалось, прожженными, хоть и разного калибра авантюристами.
Глава 18
Там же, спустя два часа
Оказывается, управлять в ручном режиме трансконтинентальной империей и маленьким шаром пинг-понга требует разных способностей и навыков. Если с первым у ВПП – полный ажур с претензией на патент (пусть тот помесь средневековья и интернета), то с целлулоидным таинством у него не заладилось, капитально причем.
Низкая адаптируемость президента к настольному теннису Алексом не предполагалась, ведь отличные, в разрезе возраста, физическая форма и координация движений ВВП у всего мира на виду. Да и спортсмены серьезного уровня помимо своей специализации нередко крепки как любители еще в одном-двух видах спорта, легко усваивая их азы. Но у ВВП буквально и фигурально шар валился из рук, невзирая на ухищрения наставника, тщательно дозировавшего сложность.
Прогресс явился из неожиданной плоскости – языкознания, оттуда, где оба,
