— Прости. О чём ты говорила?
— Вы вообще из дома выходили? — Цубаки широко ухмыльнулась, заметив, как щёки Асами слегка порозовели. — Серьёзно? — произнесла с восхищением. — Кто бы мог подумать, что наш глава такой… такой…
— Какой? — хмуро спросила Асами. Обсуждать Изаму с Цубаки она могла бы сколько угодно, но говорить на интимные темы категорически не хотелось. Слишком много в них было личного, сокровенного, того, что не хотелось пачкать, показывая другим. Возможно, когда-нибудь за бутылочкой саке Цубаки услышит множество откровений, но пока время для них не настало.
— Тебе лучше знать, — подмигнула Цубаки.
— Вижу, что отдых действительно пошёл тебе на пользу!
Каэдэ вплыла в кабинет, как к себе домой, не задержавшись и на секунду на пороге. Шика, склонившийся над плечом Изаму, расслышал еле слышный вздох — то ли глава просто устал, то ли хотел избежать разговора, но не знал, как это сделать.
— Надеюсь, вы по достоинству оценили выбор, который мы с Цубаки сделали, — ухмыльнулась Каэдэ. — Скажи честно, хоть один раз из дома вышли?
— Хм. — Изаму покосился на Шику, но тот, подняв глаза к потолку, делал вид, что его это совершенно не касается. Так и не дождавшись ответа, Каэдэ пристально посмотрела на смутившегося Изаму и вдруг громко захохотала.
— Кто бы мог подумать, чтобы мир пришёл в семью, надо просто закрыть вас на несколько дней в одном доме.
Изаму скрипнул зубами, стараясь не замечать, что Шика слишком усиленно делает вид, что ему не интересно.
— И как, баран больше не хочет прыгать в пропасть? — отсмеявшись, спросила Каэдэ.
— Каэдэ-сама, — проскрипел Изаму, пытаясь держать под контролем расползающуюся по лицу красноту. Что-что, а обсуждать личную жизнь перед подчинёнными он хотел меньше всего. Будто поняв, Каэдэ вдруг посерьёзнела. Кивнула.
— Я вообще-то о делах зашла поговорить. — Она сделала паузу и подмигнула. — Рада за вас.
И всё-таки это было сложно. Учиться считывать чужую боль, чужой страх, запирать их на замок, запечатывать нежностью и любовью. Первая ссора произошла на совершенно ровном, по мнению Асами, месте. Как главе госпиталя ей надо было отправиться на конференцию в Страну Воды для обмена опытом. Обычная командировка, ничего общего с миссиями, которых было достаточно в прежней жизни. Внушительная делегация врачей, отряд для сопровождения — даже слишком большой. Всё было решено и согласовано за месяц, но Изаму вдруг упёрся.
— Останься. Я попробую перенести конференцию в нашу деревню. Найду, как убедить остальных. Просто останься.
— Это обычная поездка, — пожала плечами Асами, не обратив внимания на то, как звенит его голос. Еле заметно, как натянутая струна.
— Останься, — повторил он глухо, стоя в дверях — Асами зарылась в шкаф, пытаясь найти любимый свитер, который надо упаковать.
— Изаму. — Она наконец выглянула из-за дверцы и нахмурилась. — Я не могу всю жизнь быть рядом с тобой просто потому, что ты боишься отпустить. Пойми, я хочу туда поехать. А ты должен научиться меня отпускать.
— Научиться, — он горько хмыкнул. Сверкнул глазами. — А что, если я не хочу учиться?
— Тогда придётся смириться, — вновь пожала плечами Асами. — Смирись и отпусти. Я вернусь через две недели.
Он ничего не ответил. Обжёг взглядом и ушёл, оставив недосказанность, от которой становилось муторно на душе. Асами вздохнула — понимала его страх, но также понимала, что пора начинать с ним бороться. Изаму молчал весь вечер, ночью лежал на своём краю кровати и думал так громко, что Асами не могла заснуть, с тревогой вглядываясь в тонкий профиль. А под утро вдруг прижал к себе так крепко, что она моментально проснулась. Прерывисто вздохнул и прошептал:
— Прости. Я буду пытаться.
Короткое признание, несколько слов, а воздух уже закончился, оставив вместо себя чувство вины.
— Как у тебя получается? — проворчала Асами, целуя его ключицу.
— Получается что? — в голосе отчётливо звучала улыбка.
— В три слова заставить почувствовать себя виноватой.
— Ты не виновата, — не согласился он и потёрся носом о макушку. — И я действительно должен научиться тебя отпускать. Только… — Изаму вздохнул. — Только это очень непросто.
Следующая ссора была совершенно пустяковой, по мнению Изаму. Асами набросилась на него с упрёками после того, как он закрылся в резиденции, готовясь к очередному собранию глав, которое должно было пройти в их деревне. Согласование всех тем, добавление нового, обсуждения того, о чём лучше умолчать — Шика тоже не покидал кабинет, сидя на полу в окружении бумаг, пока Изаму щёлкал по клавиатуре. Асами влетела разгневанным ураганом, и листки, разложенные по всему полу, взвились вверх и беспорядочно рассыпались. Шика цокнул и укоризненно посмотрел на Асами, но она не обратила внимания, не сводя глаз с Изаму.
— Ты вообще в курсе, что есть такие вещи, как сон, горячая еда и душ?
— М? — Изаму оторвался от монитора и удивлённо посмотрел на неё. Не в первый и уж точно не в последний раз приходилось буквально жить на работе. Откуда сейчас такая реакция? За окном падал снег, тихий, укрывал разрастающуюся деревню, и Изаму действительно лучше погулял бы с Асами по безлюдным улицам, чем сидеть здесь, до рези в глазах пялясь в монитор. Но… хоть он и не выбирал свою работу, делать всё наполовину не привык.
— Неделя, Изаму, — обвиняюще ткнула в него пальцем Асами. — Семь дней, за которые ты ни разу не пришёл домой и, насколько я знаю, даже не вышел отсюда!
Шика вдруг шумно выдохнул и с опаской посмотрел за её спину, будто ждал, что следом вот-вот влетит его жена и тогда тесно станет всем. Неужели действительно прошла неделя, ведь казалось, дня два-три, не больше?
— Асами, — неожиданно мягко произнёс Изаму, и от этой интонации Шика моментально почувствовал себя лишним, — я вернусь сегодня. Мы почти закончили.
— Я останусь здесь, — не терпящим возражений тоном заявила она и села на диван, прожигая недовольным взглядом. Злилась. Безумно злилась на него в такие моменты, просто потому что у любой работоспособности есть предел. И это ей потом разбивать каменные мышцы, лечить головную боль и тоскливо вздыхать, пока он спит, находя следы дикой усталости на любимом лице. Это ей волноваться за него, ей стоять посреди ночи у окна и представлять невидную отсюда резиденцию и горящий свет в единственном окне. А он словно и не замечал этого, порой ныряя в работу с головой настолько, что забывал даже поесть. Асами было обидно за него, за то, что все вокруг хотят слишком много и именно от него. Что после тех коротких пяти дней они даже целые выходные ни разу не провели вместе. Она скучала в каждую свободную минуту, стараясь, чтобы их было как можно меньше — сама загружала себя работой, чтобы не приходить слишком рано в пустой дом. И сейчас, видя его таким уставшим, посеревшим, с потухшим взглядом, хотелось выдернуть его из-за стола и просто украсть. На неделю. Или на месяц. А может, на всю жизнь.
