станет известно, что мы встречаемся.
— И что?
Я вздохнул. Он ничего не понял.
— В помете всегда есть один испорченный щенок, который отгрызет тебе морду, когда ты будешь спать. Мы оба знаем, что ты и Уиллоу не такие щенки.
Марк покачал головой.
— Ты никому не отгрызешь лицо, Ксавье.
— Никогда не знаешь наверняка. Не хочу испортить жизнь Эви.
Марк фыркнул в свое пиво.
— Пока что ты делаешь ужасную работу.
Нет ничего лучше старшего брата, который заставляет тебя чувствовать себя самым большим мудаком в мире. Они с Фионой прекрасно поладят, если когда-нибудь встретятся.
Эви по-прежнему делала все, что должна была делать. Она была ответственной и серьезно относилась к своей работе, но теперь старалась держаться на расстоянии. Наши шутки прекратились, и она никогда не подходила достаточно близко, чтобы мы могли случайно коснуться друг друга.
— Ксавье, ты услышал хоть слово из того, что я сказала? Неужели не можешь хотя бы притвориться, что тебе насрать? — сказала Эви. Мои глаза были прикованы к ней, она сидела на барном стуле, держа перед собой планшет и хмуро глядя на меня.
Я ее не слушал. Я все еще собирался с духом, чтобы сказать то, что нужно было сказать.
Она вздохнула.
— Я закончила с первым черновиком объявления о вакансии. Тебе не нужно беспокоиться о том, что что-то станет достоянием общественности. Я связалась с рекрутинговой фирмой, которая будет дискретно искать возможных кандидатов. Если хочешь, могу обсудить объявление с Марком.
— Мне не нужен еще один ассистент, Эви, — твердо сказал я.
Ее зеленые глаза встретились с моими, и взгляд их был как удар по яйцам. Блядь. Я никогда не хотел причинить боль Эви.
— Я же сказала, что больше не буду на тебя работать. Это не сработает. После того, что случилось, — она сглотнула. — Это просто не сработает.
Я выпрямился, прислонившись к холодильнику, и придвинулся ближе к ней, но остановился, когда она напряглась.
— Эви, послушай, знаю, что вел себя как последний придурок.
— Да, но я не могу винить тебя за это. Я знал, как ты относишься к женщинам.
Ауч. Еще один удар.
— Ты не похожа на других женщин.
— Конечно, — пробормотала она, оглядывая себя со всех сторон и хмуро глядя на свой айпад.
К черту все. Я приблизился к ней, и она в замешательстве вскинула голову.
— Я не хочу тебя потерять.
Она поджала губы.
— Не собираюсь становиться твоим ассистентом с привилегиями.
— Я этого и не хочу… — Черт, я действительно собирался это сказать? — Просто хочу тебя, всю тебя. Я хочу дать шанс свиданиям. Хочу дать шанс нам, если ты позволишь.
Ее глаза расширились, потом сузились.
— Ты же не ходишь на свидания. Ты сам это сказал.
— Знаю, — тихо ответил я, ближе наклоняясь к Эви, пока не смог сосчитать веснушки на ее носу и скулах. — Но я хочу встречаться с тобой.
Так оно и было. Я сказал это, и, несмотря на приступ паники, гребаной паники, не хотел брать свои слова обратно. Если бы свидания с Эви было тем, что нужно, чтобы удержать ее, я бы попробовал. Был почти уверен, что сделал бы все, чтобы удержать ее.
Эви
Эти слова были слишком хороши, чтобы быть правдой. — А что именно ты считаешь свиданием?
Ксавье все еще был близко, так близко, что мне было трудно сосредоточиться на чем-то большем, чем изгиб его рта и мужской запах.
— Ходить на свидания, проводить время вместе, спать вместе. Я не эксперт, когда дело доходит до свиданий, Эви.
— Я тоже, — сказала я и посмотрела на Ксавье. Он выглядел серьезным, и я знала, что он не стал бы лгать о чем-то подобном, и уж точно не для того, чтобы снова затащить меня в свою постель. Мое сердце хотело подпрыгнуть от его предложения, но мой мозг нажал на тормоза. — В прошлый раз, когда мы говорили об этом, ты сказал, что люди ожидают от тебя определенных вещей. Это не изменилось. Пресса набросится на нас, как только станет известно, что мы встречаемся.
На лице Ксавье промелькнуло беспокойство, и у меня все сжалось внутри.
— Видишь, этот взгляд говорит мне все, что нужно знать. Ты боишься, что тебя увидят со мной на людях. — Я попыталась вырваться, но Ксавье уперся в стойку с обеих сторон от меня.
— Это чушь собачья, Эви. Нас все время видят вместе.
— Не как пару, и ты это знаешь.
— Мне плевать, что о нас пишут в прессе, но в прошлый раз, когда они обгадили тебя, ты была расстроена, а я не хочу этого, и будет только хуже. Инцидент с Блейком уже стал для таблоидов воплощением мокрой мечты.
— Ты беспокоишься обо мне?
— Черт возьми, да. Конечно, я беспокоюсь за тебя. Я знаю, какое мерзкое дерьмо пресса любит писать обо мне, и они не станут мягче относиться к тебе, как только узнают, что ты моя девушка.
Я сглотнул.
— Ты сказал слово на букву «д».
Ксавье усмехнулся.
— Я лучше найду твою точку G.
Я легонько толкнула Ксавье в плечо.
— Ты невозможен. — Но я не была зла или раздражена. Но была смущена, счастлива и напугана. — Ксавье, это очень важно для меня, для нас. Если ты делаешь это, потому что чувствуешь вину, или пытаешься уладить незаконченное дело, или не хочешь потерять хорошего ассистента, то я бы предпочла, чтобы ты сказал это сейчас.
Ксавье слегка отстранился, словно я дала ему пощечину.
— Я бы не стал так с тобой возиться только для того, чтобы уладить незаконченное дело. Думал, ты будешь счастлива.
— Я счастлива, но в то же время и обеспокоена. Ты всегда был так категоричен насчет того, чтобы не встречаться, а теперь передумал. Несколько дней назад ты все еще трахался с Дакотой, а теперь хочешь меня. Это не укладывается в моей голове.
Ксавье вздохнул.
— Никогда не хотел Дакоту. Она должна была отвлечь меня от тебя. Я чувствовал себя виноватым после того, как переспал с тобой, и когда понял, что потеряю тебя навсегда, это просто напугало меня до чертиков, но я был упрямым ублюдком и думал, что не могу встречаться ни с кем, и меньше всего с тобой.
— И меньше всего со мной, — повторила я. — Да, понимаю, что отношения с пухлой рыжей женщиной будет ударом по твоему имиджу.
Ксавье схватил меня за бедра и встал между моих ног, приблизив наши лица.
— Не перекручивай мои слова, и не позволяй своей неуверенности в себе
