class="p1">И словно в ответ на этот вопрос, длинные шёлковые локоны побелели, а глаза налились пронзительной синевой. Марк даже не мог придумать, с чем её сравнить: с сиянием вечернего неба, мерцанием королевского сапфира или яркой роскошью голубых гортензий в саду Шато-Блуа.
На этом превращения закончились. Тело незнакомца бессильно опало, глаза закатились, и веки опустились, уложив на бледные щёки тёмные длинные ресницы. Марк коснулся пальцами его шеи. Кожа была холодной, но под ней всё же чувствовалось биение пульса.
— Кто это? — потрясённо спросил Шарль.
— Иди, выпроводи из прихожей сыщиков, — распорядился Марк, расстёгивая плащ. — Пусть отправляются в Серую башню и определят де Серро в сухую камеру не слишком глубоко. Если ему будет плохо, пусть вызовут к нему Огастена. После этого возвращайся сюда.
Пока Шарль выполнял его приказание, Марк расстелил на полу тёплый плащ из плотного мягкого бархата, переложил на него незнакомца и, бережно завернув, взял на руки. Вскоре вернулся Шарль.
— Бери фонарь, будешь мне светить, — распорядился барон.
— Куда мы идём? — спросил юноша.
— Я отнесу его наверх…
— Там же призрак! — ужаснулся оруженосец.
— Он не выходит из своей комнаты. Мы пойдём в другую.
Он снова поднялся на второй этаж, Шарль освещал ему дорогу. Марк уложил незнакомца на кровать в небольшой спальне, в которой наверно когда-то жила Клодина. Сев рядом, он закрыл его одеялом.
— Кто это? — снова спросил Шарль, и в его голосе слышалась мольба. Он был напуган этим странным существом не меньше, чем призраком, и ждал, что хозяин всё объяснит, и ему будет не так страшно. — Сперва он был собакой, а потом так менялся, словно в нём несколько людей. Это баронесса де Флери?
— Мужчину вряд ли уместно называть баронессой, — заметил Марк. — И это была не собака, а лиса.
— Какая разница, это оборотень!
— Именно, оборотень. Шарль, здесь и сейчас ты должен пообещать мне, что никогда и никому не расскажешь о том, что видел. Ни слова об этом существе. Даже Эдаму, ты понял?
— Я клянусь, ваше сиятельство, что не пророню ни слова, — поспешно кивнул юноша. — И вообще, я постараюсь забыть об этом, как о ночном кошмаре.
— Это будет лучшее, что ты можешь сделать. Спустись вниз и карауль у дверей. Никто не должен подняться сюда.
Этот приказ Шарль воспринял с воодушевлением и поспешил уйти подальше от странного существа, внушавшего ему суеверный ужас. Марк остался сидеть рядом, задумчиво глядя на бледное лицо оборотня. Он действительно был словно из другого мира, странный и при этом прекрасный, как дивный сон. Его белые волосы разметались по серой подушке, длинные ресницы вздрагивали, отбрасывая узорчатые тени на щёки, на которые постепенно возвращались краски. Потом появился едва заметный персиковый румянец, налились цветом вишни губы.
— Кто же ты такой? — прошептал Марк, глядя на него. — И что мне с тобой делать?
Губы приоткрылись, и из них вырвался слабый стон, в котором Марк разобрал мольбу: «Пить!»
Он поднялся и, взяв фонарь, спустился вниз, туда, где, как ему было известно, размещалась кухня. Задняя дверь была приоткрыта, и он понял, каким образом ведьма сбежала из дома, миновав сыщиков. Заперев дверь, он отыскал глиняную кружку и осмотрелся в поисках воды. И в этот миг где-то наверху раздался громкий скрип и стук, словно хлопнула оконная рама. Он поспешно поднялся на второй этаж и заглянул в спальню Клодины. В лицо ему ударил холодный ветер. Окно было распахнуто, кровать пуста.
Он невольно рассмеялся и, закрыв дверь, спустился вниз. Он всё-таки ещё раз сходил в подвал и забрал оттуда книгу и инструменты, которые бросила там принцесса Морено. После этого вышел на улицу и подошёл к своему коню.
— А он… — начал было Шарль, но Марк удивлённо взглянул на него.
— Ты о ком?
— Приснилось наверное, — пробормотал юноша.
Возвращаясь в Серую башню, Марк продолжал улыбаться. Всё разрешилось как нельзя лучше. Что он мог сделать с этим оборотнем, который уже натворил в Сен-Марко немало всяких дел? Арестовать? Но стоит ему предъявить обвинение, как эту диковину тут же заберут в Белую башню и бедняга уже не выберется оттуда живым. И смерть его, скорее всего, будет слишком мучительной, чтоб счесть её справедливым наказанием за несколько хитрых проделок. А Марк слишком хорошо помнил, как Тень вынес из огня Валентина и, спустив его со второго этажа на землю, аккуратно положил на брусчатку, чтоб вернуть отчиму. Что ж, теперь можно было счесть, что долг уплачен. Марк покачал головой, вспомнив, что когда снова заглянул в комнату, то заметил торчащий из-под кровати кончик лисьего хвоста.
Лис выбрался из своего убежища, когда всё стихло. Он не боялся обитавшего где-то поблизости призрака. Куда большую опасность для него представляли живые. Потому он немного отлежался под кроватью, дождался, пока тот человек уйдёт, и решил перебраться в более безопасное место.
Пошатываясь и едва держа ноющее от отравы тело на подгибающихся лапах, он дошёл до кресла, стоявшего возле стола, залез на него, потом — на стол, и уже оттуда — на подоконник. Дальше по карнизу он добрался до выступающей из стены поперечной балки и, выпустив когти, начал карабкаться на крышу. Только когда его лапы ступили на старую потрескавшуюся черепицу, он почувствовал себя в относительной безопасности. Доковыляв до выбитого слухового окна, он пробрался на чердак и там, отыскав кучу старого рваного тряпья, удобно устроился на нём, свернувшись калачиком и уткнув горячий сухой нос в пушистый ещё влажный хвост.
Вернувшись в Серую башню, Марк поднялся в свой кабинет, чтоб снять влажный плащ и оставить там свой меч. Распахнув дверь, он увидел устроившегося за столом Эдама, ноги которого лежали на столешнице. При этом он читал какое-то письмо. Увидев хозяина, он поспешно вскочил и улыбнулся.
— Сиди, — кивнул Марк к его удивлению, но следующая фраза разъяснила это недоразумение. — Не встанешь, пока не разберёшь этот бардак, — он указал на кучу писем.
— Ага… То есть я виноват, ваше сиятельство! — воскликнул оруженосец. — Прошу меня простить, тем более что я вернулся с добрыми вестями.
— Неужели? — барон расстегнул пряжку плаща и бросил его на кресло возле камина.
— Я нашёл его тайник!
— Где? — Марк поспешно вернул на место перевязь, которую уже начал снимать.
— До того, как перебраться к
