на пол.
— Да я… Я… — сказала Юля просыпаясь, но ход ее мыслей прервали шаги.
В дверях тюремного блока показалась пара тройка охранников, первый из которых был сторожила, которого Лев увидел утром.
— Вы двое, на выход. — сказал охранник, открывая решётку, а заодно впуская Славу и Гаврилу обратно.
Лев молча вышел, а за ним и Юля..
Рыжий зашёл в комнату немного больше их камеры. Сверху светила полумертвая лампочка окружённая серебряным металлическим конусом. По середине находился прочный стол, ножки которого были привинчены к полу, как и оба стула напротив Льва и такой же был предназначен для него. На стуле были оковы, видимо для особо недовольных, но Лев к таким не относился. Слева находились наблюдатели, Лев не сомневался, что за ним смотрят, даже если бы не заметил стекла.
Допрашивающий не обладал особыми приметами, был дымного цвета и с повисшими усами среднего возраста. На втором стуле сидел лейтенант Питерс в своей чопорной манере сложив руки на колени, будто сжимая ранец.
Лев сел.
— Приступим к допросу, — объявил гнусаво дымный. — ваше полное имя.
— Артур. — сказал он автоматом.
Повисла небольшая тишина, лейтенант и гнусавый выжидали продолжения фразы, но не дождались.
— Это всё? — огорчённо спросил Питерс, будто ожидая целой истории на этот вопрос.
— Да. Фамилия, отчества или второго имени не имею, либо не знаю о них. — сухо отозвался Лев.
Он не видел, но Гилберт вопросительно посмотрела на Бахарева, но то лишь пожал плечами.
— Что же Артур, вы я так понимаю не имеете родителей? — спокойно спросил допрашивающий.
— Братья, сестры? — добавил от себя лейтенант.
— Родственников нету, либо я не знаю о них. Так что открытку на новый год с известие о чудо спасении отправлять некому. — проговорил он заученную фразу. Он знал, что если они выживут, то это пригодится.
— Место рождения?
— Сентерн, в центре.
— Род занятий до войны?
— Разнорабочий, работал и жил в одной из квартир чиновника француза. Потом он со мной распрощался.
Даже сейчас гордость Льва не позволила бы прямо назвать Амеди начальником или боссом, это мягкотелое не могло бы управлять кем то старше детсадовца по его мнению.
— Понятно. У вас есть водительская права? — поинтересовался лейтенант. Актуальный вопрос для мотоеехотного полка.
— Нету, но хотел бы получить на службе. Зато я уверен у вас есть мое дело, в котором написано все тоже самое. — огрызнулся Лев.
Лейтенант фыркнул.
— Какой торопыга. — возмутился он. Создавалось впечатление, что он ему хотелось изучить его под микроскопом.
— Лейтенант Питерс, отложите на потом эти беседы. Что же касается вас Артур, то вы правы. — вмешался допрашивающий.
— Давайте сразу к делу, я не хочу здесь находится. Вам рассказать как всё было? А было вот что: нас сбили лисы на пути сюда, почти всех убили. В тюрьме мы были пару недель, позже мы всей группой спланировали побег и смогли уехать. Там мы посетили уничтоженную деревню, позже целую. Вскоре кончился бензин. По дороге погибли ещё несколько котов, потом мы попали в пустыню, скорпион и вы. — Лев раскинулся на спинке стула, сложив руки за шею и теперь выжидал их ответа. Весь этот допрос ему казалось нелепицой, хотя он мог понять их волнение.
— Примерно тоже самое, но в более красочной форме мы уже слышали. — сказал Питерс. — однако у меня с господином допрашивающим есть к вам вопросы.
— Один из ваших друзей упомянул, что в деревне было кое-что. — продолжил серый.
— Остатки его бабушки. — холодно ответил Лев. Смерти неизвестных его не волновали, но об одной мысли про деревню у него что то ежилось.
— Да. Правильно. — разочарованно сказал Питерс.
— Вы можете сказать примерные даты смерти ваших путников? Хоть кого-то. — бесстрастно продолжал гнусавый голос.
— Честно, я даже не знаю какое число сегодня. Один, вроде бы Льюис, умер более двух недель из за того что переел арбузных семечек. Ну мы думаем от того. — Лев вспомнил как Слава обречённо смотрела на свои красные лапы, будто бы ими он только свернул чью то шею и не мог в это поверить. Потом следом всплыла самодовольная предсмертная улыбка Льюиса. — чуть позже на реке утонул ещё один, имени я не знаю. Потом был спуск спустя вроде бы два или три дня. После пустыни я не помню когда точно. Дерево через которое мы спускались не выдержало и упала вниз, убив десяток котов. — это напоминало Льву кровавую яичницу. — наконец по пути от жары умерло ещё несколько и в финале двух убил скорпион и один сломал шею. — спокойно закончил он. Сейчас он напоминал отличника у доски, что отвечал один из миллионов вопросов, на которые знал ответы.
Лейтенант сщурился, будто пытался прочитать микроскопический шрифт где то вдалеке.
— Сегодня 38 ноября. — ответил допрашивающий.
Три дня до нового года.
— Ладно, думаю мы закончили нашу беседу. — сказал Питерс. — один вопрос с разрешения…
— Говори уже Майк, — сказал дымный. — у нас ещё девять человек, я не хочу торчать тут весь день.
— Один из вас…
" Сто процентов Гаврила"
— … Упомянул, что вы находились впятером в одной камере вместе с бывшим лисьим офицером, который возможно причастен ко всему этому. Это правда?
— Правда. Но после побега мы его не видели, смею выдвинуть предположение, что он мёртв.
— Предположения ваши оставьте при себе. — огрызнулся Майк Питерс. — вы свободны. Выведите его.
Льва взяли за подмышки и повели на то место, где его ждала Юля. Вышла она быстрее Льва и их отвели обратно в камеру.
— Господин капитан, господин капитан. — кричал Питерс пытаясь догнать Хирца.
— Ах, Майк. — сказал улыбнувшись Хирц, не снижая шага.
Питерс был на двадцать сантиметров ниже начальника, и ноги у него тоже были гораздо короче, по этому он не поспевал за его шагами.
Питерс был не очень высокий, ниже среднего роста, ближе к стандартным человеческим пропорциям. Мыслил не то чтобы широко, но пытался быть если не лучшем, то хотя бы качественным исполнителем своей любимой работы — бухгалтер. Лейтенантом он стал когда четверть века назад выбрался из похмелья после развода с женой и по совету знакомых решил пойти в армию, где из него должны были сделать нормального кота. Совет помог, несмотря на то, что Питерс не был не героем, не чем то выдающимся, его место вполне ему нравилось.
Что касается начальства, то сомневаться в нем ему не приходилось. Он верил и словам и капитанов разного ранга и словам полковника. Этакий мешок с чужими мыслями, где он их сортировал. Однако не перечил он полковнику не из за того, что
