отправил на тот свет. Его не жалко. Если на то пошло, то это была месть. К тому же, он был опасен. Но Мария была его давней любовью. Кого же ты любишь, дурак?
Этой девочке было всего несколько дней, но она полностью завладела его сознанием. Изредка он выезжал в город чтобы закупить провиант. Теперь никаких гостей. Он это понимал и подумывал обзавестись забором. Но удержит ли забор ее любовь к свободе? В этом проблема.
Можно научить ее тому, что люди бывают плохими, но как это сделать, не поранив ее душу? Сам он не мог причинить ей зло. Может, нанять кого-то из города? – пронеслась злобная предательская мысль. Нет, к черту. Нужно просто не отпускать ее ни на шаг.
Заканчивались деньги. И нужно было что-то придумывать. В городе жил скупщик, к которому он время от времени, при отсутствии заказов, сдавал свои работы. Тот продавал их в десятки раз дороже в столице. Но деньги есть деньги.
Вдруг Александр подумал о красках. Точно. В своей эйфории ты забыл о том, что можешь все. Нужны деньги, и много. Можно уехать далеко-далеко, так девочка получит весь мир, но вместе с ним. Богатым и могущественным.
Деньги правят этим миром, что ж. Их предстоит добыть множество. Для начала нужно проверить. Он достал краски и сконцентрировался. Золото не должно быть слитком или старинной вещью. Культурная ценность минимальна. Он сделал полуторостагрммового Сталина. А почему бы и нет? Наследие советских времен из залежей какого-нибудь тронутого партработника. Больше нельзя, золото, если его много, притягивает беду. Нужно придумать способ обналичить целое состояние и не подпасть под чей-нибудь интерес.
Ночью ему снился сон. Священник пришел в его дом с канистрой бензина. Он аккуратно поливал старые доски, жадно впитывающие влагу. Он знал, что художник внутри. Молодой человек тоже знал, но не мог двинуться с места. Монах пришел таким, каким он с ним распрощался в последний раз – с невидящими глазницами и кинжалом в ключице. Его тело обглодали крабы и другие морские обитатели. На лице почти не было щек. Он улыбался зло и страшно.
– Ты не написал икону. Не хотел рисовать Бога. Я принес в твой дом ад, и сейчас ты будешь в нем гореть.
– Почему я? – спросил Александр. Но священник не ответил.
– Ты знаешь, почему ее зовут Мария? Знаешь? Знаешь? Тебе никогда не быть с ней, потому что ее зовут Мария, – он торжественно захохотал, а в руках мерцал огонек, которым он прикурил свою мерзкую сигару.
– Знаешь или нет? – кричал мертвец. Он был похож на самого дьявола. Александру стало страшно. Он видел огонек и боялся. Интересно, где сейчас Мария, подумал он, и к своему счастью проснулся.
Сон, конечно, бредовый, но нужно быть осторожным. Нет, тебя я крепко убил, – подумал он зло, – ничего, ты лежишь на дне и мертвый, а я буду счастливым.
Глава 17
Сегодня проставляюсь я. Пару бутылочек беленькой, огурчики, соль и хлебушек. Нечего нам праздновать. Но и горевать тоже. Разговор есть. Две пепельницы, чтобы не тянуться. Сидели напротив. Молчали.
– Что, так и будем таращиться? – Олег плеснул еще, и края рюмки ограничились плоскостью. – Хочешь мне что-то сказать, так не стесняйся. – стекло дзинькнуло, рюмки соударились и покатилось. Что-то темнеет. Олег зажег синюю форсунку.
– На балкон выходить незачем. Лучше здесь. Я форточку открыл, дым улетит, а замерзнуть не замерзнем. – человек напротив ухмыльнулся и покосился в сторону «Ямской».
– Конечно, не замерзнем. По одной?
Парнишка содрогнулся, но отказываться не стал. Этот тип ему начинал равиться. Хорошо пьет. Без лишних слов, с расстановкой. Что важно, не запивая и не требуя много закуси. Кусочек черного и щепотка соли. В то же время тело его содрогалось, чувствуя отторжение к алкоголю. Но в решительности его движений и в уверенности взгляда звучало слово «надо».
– Тогда третью. За тех кто… не чокаясь. Всегда с нами. – незнакомец посмотрел на водку, потом на Олега. Грустно-грустно, с болью и горечью в глазах. Потом на мгновение в нем что-то ослабло. Как будто битва закончилась. Смирился. А потом снова блеск. Рюмка вошла в него, не чувствуясь. Алкоголь растекался. Лицо краснелось.
– Небритая ты рожа, наливай, знакомиться будем.
– Может покурим? – спросил незнакомец. Его рука достала из пачки Олега сигарету, Олег подкурил. Потом сам затянулся крепким глубоким.
– Включить что-нибудь?
Но собутыльник выражал безразличие.
– Как хочешь. А вообще ладно, Высоцкий не помешает.
В самом деле, кому и когда он мешал? Под пшеничную, сорокоградусную, и все не так как надо. Нет того веселья. Покатились. Четвертая пошла легко. Разгулялся организм. Приготовился и принял на себя тяжелый крест. Вот ты сейчас терпишь и пьешь, а завтра за свое терпене еще и страдать будешь. Вместе поплатимся. Незнакомец посмотрел на рассол от огурцов и снова понравился Олегу.
– А может пострадаем, да не сильно. Солененький всяко поможет. – он разрезал огурец на две половины и налил исходную. Эх раз, еще раз.
– Любишь гитару? – попытался разговорить его Олег. Тот кивнул и налил в себя очередную порцию спиртного. Теперь по чуть-чуть. Важен ритм. Спирт должен впитаться, а разум просветлеть. Проблемы? А что они, завтра решать будем. Хотя нет, сейчас. Катись оно. Пока силы есть и задор. Зря что ли мы тут собрались? Не зря – приятель кивнул, подтверждая, что теперь пойдет вместе в огонь и лед. Да, медных труб не обещаю, как бы из вороненой не пристрелили.
– Сам ты рожа небритая, – усмехнулся новый приятель. – На себя посмотри вначале, а потом другим указывай.
– Оно и верно, – согласился Олег, – Ну что, разливаем?
Первая бутылка подошла к концу.
– Как же ты до этого докатился? Вроде умный пацан, а ведешь себя, как мудак. И жизнь у тебя… в общем, все не так. Ты скажи, чего ты добился за свои годы? Да любой нормальный человек только смеяться будет и скажет, что ты неудачник.
– А я с нормальным щас и не бухаю. И вообще не неудачник, а мечтатель, – обиделся Олег.
– Согласен. Извини. Просто так сорвалось. Я может, о своем. – он откупорил еще одну, и они скрепили начало беседы коротким тостом.
– За то, что в нас может нам помочь.
– И не только нам, – добавил Олег. Этот парень пил правильно и не отставал. А главное, разливал каждый раз поровну. Тут ведь вот какая наука – нальешь меньше, никто не подумает, что водки жалеешь, но значит – определяешь. Считаешь себя более крепким.
Когда пьешь с кем-то, то все должно
