заводе нам не помешают, — согласился Родимцев.
Глава 20
Решив кое-как проблему со статусом трофейных женщин, отпустив тех, кто хотел уйти и оставив тех, кто хотел остаться, Родимцев велел сделать во дворце эмира госпиталь. Ведь с десяток бойцов из его отряда получили ранения в ходе боестолкновений последних дней. А потому они нуждались в лечении и реабилитации. К счастью, тяжелых ранений удалось избежать, и шансы на выздоровление у всех раненых имелись неплохие. Григорий, конечно, не был врачом, но, как человек военный и опытный, он имел кое-какие начальные медицинские познания, позволяющие оказывать первую помощь. Знал он и то, что представления средневековой медицины скорее вредны для пациентов, чем полезны.
Средневековые врачеватели не слишком преуспели в науке и часто шли в методиках лечения ложными путями. Они не имели достаточных познаний в анатомии. Мало что знали про анестезию. Использовали для лечения ядовитые вещества, например, ртуть, белладонну, сок болиголова или мышьяк. Да и выбор методов и лекарственных средств, был очень скромен. К тому же, положение еще больше усугубилось, когда папа Римский в начале тринадцатого века запретил монахам практиковать медицину, что сразу спровоцировало повсеместный дефицит лекарей.
Ведь, если монахов еще можно было назвать относительно грамотными людьми, читающими медицинские трактаты, то самодеятельные медики, вышедшие из фермеров и мясников, грамоте не обучались, действуя, скорее, по наитию, сообразно с традициями и общими тенденциями времени. Такие эскулапы вполне могли ради лечения устроить смертельное кровопускание, а при малейшем ранении руки или ноги запросто отхватывали пациенту всю конечность, дабы заранее избежать гангрены. Но, других врачей вокруг пока не имелось. До рождения знаменитого Парацельса оставалось еще около трехсот лет. Значит, Родимцеву оставалось лишь одно: развивать медицину самостоятельно.
К счастью, в его отряде оба капеллана оказались неплохими целителями. Несмотря на все запреты официальной церкви, медицина внутри ордена Храма, конечно, практиковалась. Во всяком случае, хирургические навыки вовсю применялись для извлечения стрел и зашивания ран, чему Григорий был свидетелем уже не однажды. Кроме того, помогали и особые молитвенные практики, которыми владели капелланы. Но, все это не заменяло антибиотиков. Любое инфекционное заболевание оставалось смертельным. Потому Гриша решил начать выращивание плесени и проведение экспериментов над пациентами с гнойными ранами. Для этой цели и нужен был госпиталь, который должен был, по мысли Григория, сделаться первым научно-исследовательским медицинским институтом. И дом эмира Ибрагима для этой цели очень хорошо подходил.
Из женщин эмира, конечно, неплохо было бы сделать медперсонал. Но, позиция ордена Храма, который отличался обетом безбрачия, да и вообще не любил особ женского пола, препятствовала этому. Потому, чтобы никого не раздражать, не провоцировать и не вводить в искушение, Родимцев решил отправить всех теток подальше, на создаваемое за городом пороховое производство, а в доме Ибрагима оставить лишь пожилых евнухов, которые будут выполнять обязанности санитаров. Лечением же пока смогут заниматься капелланы. Ну, и про чудодейственную плесень он им обязательно расскажет.
Разобравшись с госпиталем, Родимцев решил осмотреть и остальные свои владения. Теперь, заполучив под свое правление значительный кусок Тверии и обретя место равного в военном совете с такими значительными персонами, как граф Ибелин и барон Монфор, Гриша почувствовал себя, если и не настоящим феодалом, то точно комендантом района. А это означало, что власть его достаточно велика, и карьеру он за короткий срок сделал совсем неплохую. Не только прижился в иной эпохе, но и весьма преуспел. Более того, даже смог повлиять на исторические события.
Довольный самим собой, Григорий поручил пока управлять дворцом эмира верному Мансуру и уже направлялся в сторону конюшни к своему коню, когда к нему неожиданно подбежал сержант и доложил, что явился посетитель, монах по имени Иннокентий. И Гриша сразу вспомнил таинственного посланца церкви, успешно охотящегося на вампиров. Старик не изменился и был одет точно так же, как раньше: в длинную серую рясу и в шляпу от солнца. Через плечо у него висела простая котомка из мешковины, а на ногах сидели потертые деревянные сандалии. Правой рукой он опирался на пастушеский посох. Они поздоровались тепло, как старые добрые знакомые. Монах улыбнулся, передал привет от дона Карлоса и, взяв Родимцева левой рукой под локоть, неторопливо пошел вместе с ним по аллейке сада, перейдя сразу к делу:
— До меня дошли слухи о твоих успехах, брат Грегор. И я добрался сюда не просто так, а для того, чтобы предупредить тебя. Некоторые люди, обличенные властью, тоже получили известия о победах последних дней. И они уже видят в твоем возвышении угрозу для себя.
— Но, почему? Кому я угрожаю? — недоумевал Григорий.
— Например, руководству ордена Храма. Обстоятельства сложились так, что в руководство братства проникли не лучшие люди, а карьеристы и стяжатели. Так всегда бывает во время войн. Когда в боях гибнут лучшие и храбрейшие, худшие и трусливейшие делают карьеру в тылу. И в конце концов, они возвышаются и часто впадают в искушение, а потом переходят на сторону зла и во всех, кто успешен и талантлив, подозревают угрозу для себя. Мне же, как посланцу здоровых сил святой церкви, совсем не безразлична твоя судьба. Потому что, не скрою, та партия в церковном руководстве, к которой я отношусь, озабочена сменой руководителей ордена и поддерживает продвижение новых талантливых людей, способных изменить орден Храма изнутри в лучшую сторону, — сказал монах.
И Гриша снова почувствовал, что за этим человеком стоит очень серьезная сила. А он не совсем тот, кем кажется. Старик весьма непростой. Не верить монаху, вместе с которым сражался с вампирами возле заброшенной часовни, у Родимцева оснований не имелось. И он спросил:
— Но, неужели, руководству ордена чем-то может угрожать обычный командир отряда? Я же не командор какой-нибудь, чтобы претендовать на руководящие должности братства?
Монах ответил:
— В том-то и дело, что теперь, после завоевания этого города, решается вопрос о создании в нем командорства. А по внутреннему обычаю самого же вашего ордена, командором нового командорства назначается командир того отряда храмовников, который в город ворвался первым. Следовательно, на эту должность рассматривается именно твоя кандидатура. И это обстоятельство очень мешает тем, кто хотел бы видеть во главе командорства Тибериады своего ставленника. Но, как известно, любой человек может представлять проблему для кого-нибудь, только пока он жив. Так что будь осторожен.
— Спасибо за предупреждение, но, мне кажется, что я достаточно защищен. Весь мой отряд состоит из надежных людей, доказавших преданность на поле боя. Да и
