характерный звон приборов. Я игнорирую мужчину. Зажимая ладонь рукой, со всех ног лечу из обеденного зала в холл.
– Нормально в-всё, как обычно… – буркаю что попало, лишь бы успокоить его, лишь бы он не гнался за мной следом. Пора бы привыкнуть и смириться с тем, что тошнота в моём положении – обычное дело.
В дверном проёме я практически лоб в лоб сталкиваюсь с высоким брюнетом. Я узнаю его – это тот самый друг Леона, Марио.
– Осторожней, дорогая, – шепчет он мне всего пару слов, но мне не до этого. Я думаю лишь об одном – как бы мне успеть добежать до белого друга и не опозориться на глазах у Леона и его лучшего друга.
Я влетаю в ванную комнату, даже успеваю клацнуть щеколдой, а вдруг Леон увидит мой позор… Не хотелось бы. К счастью, он меня не преследует. Наверно отвлекся на своего друга. Позже зайдёт. Надеюсь, что Леон, хотя бы чуть-чуть за меня переживает. Не потому, что я вынашиваю его потомка, а просто так…
«Как? Как, Лина, как? Забей» – внутренне приказываю я себе и быстро умываю лицо холодной водой, чтобы немного взбодриться, после чего выскакиваю на балкон, на свежий воздух.
Фух. Меня отпустило. Повезло.
Я кладу ладонь на живот, чуть его поглаживаю и делаю глубокие вдохи, глядя на живописный вид из окна своей комнаты. На сияющий яркими красками сад, на бассейн с лазурной водой, на садовников, которые щепетильно возятся с насаждениями, на минуту я успокаиваюсь.
Опускаю ресницы, приказываю себе не думать ни о чём… Как вдруг меня будто швыряет головой вниз через перила, ударной волной выбрасывает со второго этажа этот жуткий, будто нечеловеческий вопль.
Женщина. Кричит женщина. С надрывом. С истерикой и страхом в осипшем до хрипоты голосе. Как будто её убивают… Как будто мучают живьем и режут на части. Сквозь рваный писк, я также слышу вопль Леона. Пульс пропускает удары. В глазах рябит тьма. Я будто проваливаюсь в кромешную пропасть.
* * *
Ноги сами по себе несут моё тело обратно в столовую.
Леон! Нет! Что происходит?!
Служанка всё вопит и вопит, Леон тоже. Он бранится через слово, что-то кричит на итальянском. Когда я влетаю в зал, моё сердце практически останавливается. Я вижу Леона. Слава богу с ним всё в порядке, но… его друг. Марио! Он лежит на полу, как бесхозный мешок и бьется в страшных конвульсиях.
Я несмело делаю шаг вперёд. Взгляд падает на белое, уже посиневшее лицо мужчины, у которого изо рта хлещет пена… с примесью крови. Леон в замешательстве, он пытается оказать ему первую помощь, между тем, хватается за телефон набирает чей-то номер, через секунду в столовую влетает целая рота охранников.
– Какого хера! Лина! Убрать её, живо!
Меня подхватывают под руки и выносят из комнаты как какую-то желейную фигуру. Я смотрю на Леона, смотрю на несчастного Марио, а потом машинально цепляюсь взглядом за обеденный стол, пока один из верзил тащит меня к выходу.
За шиворот будто бы льют кипяток. Я вырываюсь из рук охранника, сама бегу к лестнице, поднимаюсь на нужный этаж, влетаю в свою комнату и забиваюсь в угол, между балконной дверью и трюмо. В голове много мыслей. Они жалят меня похлеще роя диких пчел. Я ведь не глупая, понимаю… Чёрт! Понимаю, что происходит!
Марио отравили. Я… это я должна был быть на его месте. Ведь тот завтрак, который он съел по ошибке… предназначался мне.
Я падаю спиной на стену, сползаю по ней вниз. Пытаюсь расслабиться, не думать о том хаосе, что мелькает перед моими мокрыми, от слёз глазами, потому что своим волнением могу навредить малышу. Надо успокоиться. Надо взять себя в руки. Всё обошлось. Судьба увела меня от беды. Господи! Ужас! Боже! Просто кошмар! Мне страшно, мне очень-очень страшно!
Я выдыхаю, судорожно, несколько раз. Провожу дрожащими пальцами по волосам, ещё раз делаю несколько глубоких, успокоительных выдохов. Там, на первых этажах дома, становится слишком тихо. Хоть бы всё обошлось… Внезапно, я слышу едва уловимую вибрацию, как будто телефон звонит. Смотрю на свою сумочку, вроде бы звук доносится оттуда. Избегая резких движений, я встаю с пола, подхожу ближе, распахиваю сумочку и понимаю, в чём дело – это звонит мой «шпионский» телефон.
Я ведь его выключила? Или нет? Наверно забыла. Проклятье! Я должна быть внимательной. На звонок я не успеваю ответить. По телу пробегает ненавистный озноб, нехорошее предчувствие растекается по венам теперь уже опаляющим жаром, а не знойным холодом, когда я замечаю на экране смартфона непрочитанное сообщение.
Была бы моя воля, я бы вышвырнула телефон в окно, но перед этим как следует бы по нему потопталась. Не имею права. Затаив дыхание, я тыкаю пальцем по иконке в виде «конверта». Хорошо, что я стою прямо напротив кровати. Ноги теряют опору, я падаю прямо на кровать, зажимая рот ладонью, чтобы не закричать и не сдать себя. Всего несколько слов. Короткое предложение, а меня будто бы кусок разделочного мяса распилили на куски. Они знают моё слабое место. Твари. Тва-ри поганые! Катя… Родная моя… Ка-тя!
Я плотнее прижимаю ладони к губам, сворачиваюсь в клубочек и рыдаю, насильно удерживая в себе безумную истерику. Потому что перед глазами мелькает фотография моей сестры. В больнице. Дата сегодняшняя. Снимок сделан издали.
«Почему не выходишь на связь, сучка? Похоже, нам можно разделаться с твоим парнем. Или лучше мотивировать тебя по-другому? Твоя сестрёнка спит… Хочешь, она уснёт навсегда?»
Глава 17
Марио Росси…
Теперь его нет. Просто труп. Кусок мяса, который скоро положат в гроб и отправят в семейную усыпальницу семейства Росси. Я умываю руки ледяной водой. Красноватые струйки стекают вниз по белому, дорогому фаянсу. Я тру руки снова и снова. Вода уносит клочья мыльной пены. Но мне кажется, что руки до сих в крови. Мне не привыкать к крови на своих руках. Но впервые на моих руках умер близкий друг, а я ничего не смог поделать. Только держал его тело, бьющееся в конвульсиях, и смотрел, слушал, как он умирает. Агония была мучительной.
Раздаётся стук по двери ванной комнаты. Я перекрываю воду.
– Кто?
– Босс, – низким голосом отзывается охранник. – Мы перекрыли все выходы. Задержали и выстроили всю прислугу, как вы и велели.
– Хорошо. Я скоро буду.
Ещё раз умываю руки и лицо. Как будто это поможет прогнать видения. В них на моих руках корчится от
