Борис еще раз вполголоса выругался, включил передачу ипомчался обратно в город. Пусть они перехитрили его здесь и он не знает, чтоони делали возле Петергофа, но должны же они вернуться?
Послушавшись своего внутреннего голоса, который почтиникогда его не подводил, Борис поехал к дому Ирины Снегиревой.
* * *
Жанна шагнула навстречу старшему лейтенанту. Лицо ееозарилось неземной радостью.
— Слава Богу! — воскликнула она таким голосом,каким умирающий в пустыне от жажды путешественник восклицает: «Вода!» — СлаваБогу, вы приехали! Я уже думала, что нам придется торчать здесь до утра!
— А что случилось-то? — настороженно осведомилсямилиционер.
— Да заглохла эта проклятая консервная банка. —Жанна пнула ногой несчастную «девятку». — Заглохла, и ни с места! Нотеперь появилиеь вы, и я больше не волнуюсь! Вы нас спасете! Вы просто непредставляете, как я вам рада! Я просто готова вас расцеловать! — И Жаннасделала вид, что собирается немедленно осуществить свою угрозу.
Старший лейтенант невольно попятился перед таким неожиданнымнапором и неуверенно спросил:
— Может, фильтр засорился? Или свечи засалились?
— Дорогой мой, — патетически воскликнулаЖанна, — я же всего лишь женщина! Для меня ваши слова — китайская грамота!Может быть, вы сами посмотрите, что здесь случилось?
Милиционер тяжело вздохнул, недовольно поморщился и полезпод капот машины.
— Учись, Катька, — прошептала Ирина, с уважениемглядя на Жанну, — как профессионально она запрягла старшего лейтенанта! Ужна что Жанночка у нас девушка самостоятельная, а и то смирила гордыню, потомучто понимает: сила женщины в ее слабости. Ничто не действует на мужиков такбезотказно, как женская беспомощность!
— А то я не знаю! — отмахнулась Катерина.
Старший лейтенант целиком ушел под капот. Оттуда доносилиськакие-то темпераментные возгласы, отрывистые междометия и недоступные женскомупониманию слова «трамблер» и «карбюратор». Наконец он выбрался наружу,перемазанный машинным маслом и раздосадованный.
— Не знаю, что с ней такое!
— Постойте, постойте! — Жанна подошла к стражупорядка и стерла кружевным платочком пятно масла с его щеки. — Вы немножкозапачкались! И вот еще здесь…
Старший лейтенант стоял перед ней в полной растерянности.
— А может быть, — Жанна продолжила, одновременноуверенно манипулируя платочком, — вы меня дернете. Тросом, а? Она тогда изаведется.
— Дернуть? — Кулик растерянно огляделся посторонам. — Я вообще-то патрулирую…
Платочек скользнул по его губам, и милиционер тяжеловздохнул:
— Ну ладно, трос-то хоть у вас есть?
— А как же! — промурлыкала Жанна таким радостнымтоном, как будто ее спросили, есть ли у нее бриллиантовое колье или маленькоечерное платье от Шанель.
Она подала старшему лейтенанту трос и с живейшим интересомнаблюдала, как он, согнувшись, крепил его к фаркопу.
Через несколько минут горемычная «девятка» плавно катила напривязи за милицейской машиной. Разогнавшись, Жанна включила зажигание и нажалана педаль газа. Мотор «Жигулей» прокашлялся, как старый курильщик, и наконецнехотя заработал.
Милицейская машина притормозила возле обочины, старшийлейтенант Кулик отвязал трос и простился с Жанной, напутствуя ее словами:
— Вам, девушка, на этой машине за город лучше неездить. Застрянете, а меня рядом не окажется — что будете делать?
— Свет не без добрых людей! — с невинным видомответила Жанна.
— Ну, Жанка, ты даешь! — восхищенно проговорилаИрина, провожая удаляющуюся милицейскую машину взглядом. — Высший класс!
Дэвид Копперфильд отдыхает!
— Да брось ты, — Жанна самодовольно усмехнулась,упражнение для детского сада! Вот у меня был один знакомый мужчина налоговыйинспектор, вот это был случай потяжелее, там так просто не справишься! Авообще-то нет мужчины, который не был бы падок на лесть, причем чем грубеелесть — тем надежнее она действует!
* * *
— Ну, подружки, еще одной встречи с нашей доблестнойдорожно-патрульной службой я точно не выдержу! — громко объявила Жанна,подъезжая к городу.
